«Ангельская» работёнка

От кого-нибудь другого Банни ни за что бы не пропустил удар. Однако ему удалось отвернуть лицо в последнюю долю секунды, и кулак лишь разбил губу, а не сломал челюсть. Как только Гринго развернуло по инерции, Банни пнул его по ногам — и тот некрасиво шлепнулся в большую лужу.

— Закончил? Или малыш желает продолжить дурацкую истерику?

Гринго поднял на него глаза, и в выражении его лица Банни увидел нечто такое, чего раньше никогда не бывало.

— Думаешь, самый умный? Да, Банни? А ведь ты не меньший долбоёб, чем я.

— Не я тут сижу грязной жопой в луже.

— О да, ты круче: ты трахаешь убийцу.

Слова повисли в воздухе под стук неуклонно усиливающегося дождя.

Банни посмотрел на Гринго. В голове его гулко зашумело.

— Что?

— Когда она отказалась выдвигать обвинения против Райана, у меня возникли подозрения.

Банни ощутил в животе ледяной холод.

— И что ты сделал?

— Сделал? — произнес Гринго с вызовом в голосе. — Я позаботился о тебе, только и всего. Я обратился к одному нашему общему знакомому из посольства США с просьбой кое-что проверить. Помнишь, пару недель назад я фотографировал тебя в баре, когда ты болтал с Симоной? Вот такой я хитрый сукин сын. В общем, я попросил пробить девушку на фото по их базам данных. Лицо распозналось не на сто процентов, но это точно она: Симону Уотсон на самом деле зовут Симоной Деламер. Господи, она даже имя не стала менять! С прошлого года разыскивается за убийство человека в Нью-Йорке.

— А ты, значит…

Банни сделал шаг к Гринго, сжав руки в кулаки.

— …не подал виду. Я ответил парню, что это, видимо, пустая затея, поскольку мы уже нашли девушку с фотографии и она оказалась совсем другим человеком. Я посоветовал ему проверить компьютер.

— Понятно.

— Ну и о чем ты думаешь? И вообще — думаешь хоть о чем-то или совсем мозгами размяк? Скажи честно: ты ничего не хотел знать. Я облажался, а ты в говне по уши. Не стоило тебе с ней связываться.

— Заткнись.

— Я был твоим другом больше десяти лет, но стоило тебе разок переспать с бабой — и все улетело в трубу. Так что с такими друзьями, как ты…

Банни посмотрел сверху вниз на Гринго.

— Из тебя дерьмо лезет.

— Да ну?

— И я тебе не папаша. Иди вымещай свою говенную жизнь на ком-нибудь другом.

— Пошел ты на хуй, амиго.

— Взаимно.

Банни повернулся и зашагал вдоль переулка, вытирая на ходу кровь с губы.

— С меня хватит, Гринго! — остановившись, крикнул он. — Понял? Всё, расход.

— Отлично. Конец света близок, амиго, конец близок.

Глава тридцать четвертая

— Ну блин!

Открыв дверцу духовки, Симона выпустила оттуда облако едкого дыма.

— Да что ж ты будешь делать!

Симона помахала рукой над курицей, для которой настал худший день с тех пор, как она умерла.

Позади открылась и захлопнулась входная дверь.

— Привет, малыш. Я знаю, что уже поздно, но я решила вдруг попробовать силы в кулинарии. Оказалось, что я чертовски ужасный повар.

Попытавшись ухватить противень, она тут же обожгла большой палец.

— Блин, блин, блин!

А потом сработала пожарная сигнализация.

Симона схватила кухонное полотенце и с помощью него закрыла духовку. Затем яростно помахала полотенцем над головой перед дымовым датчиком.

Банни вошел за ее спиной на кухню.

— Черт бы побрал эту печку! Тут цифры не такие, как в Штатах. А потом вон та штука — на ней вообще ничего не написано…

Когда трели сигнализации наконец стихли, Симона опустила руки и мелодраматично вздохнула.

— Да кого я обманываю? Я ни хрена не умею готовить.

Она обернулась к Банни, ожидая увидеть теплую улыбку, но вместо этого наткнулась на мрачное выражение лица.

— Малыш, что у тебя с губой?

— О… — произнес Банни, смущенно поднимая руку.

— Кто это сделал?

— Гринго.

— Какого чё… Все-таки странная между вами дружба…

— Думаю, это слово можно отныне забыть.

Симона бросила кухонное полотенце на стойку.

— Во имя всего святого, что между вами двоими происходит? Это как-то связано с тем бедолагой, которого подстрелили прошлой ночью?

Банни покачал головой.

— Слушай, присядь, ладно?

Он указал на ближайший к кухонному столу стул.

— Окей, но… ты не мог бы сначала…

— Сейчас же!

Вероятно, его самого ошеломила резкость собственного тона, поскольку он добавил:

— Прошу тебя.

Симона сняла фартук и положила его на стол. Затем боязливо присела на самый краешек стула.

Банни сделал глубокий вдох.

— Ты должна рассказать мне, что произошло.

— Что ты имеешь в…

— В Нью-Йорке. Ты должна рассказать мне все.

Симона покачала головой.

— Нет, я уже говорила тебе…

Банни на мгновение закрыл глаза и поднял руку.

— Я помню и… понимаю. Но после истории с Райаном Гринго заподозрил неладное. Он организовал кое-какую проверку.

Зажмурившись, Симона подняла лицо к потолку.

— О господи. — Она встала. — Я должна идти. Мне надо… Они же придут за мной… — Вскочив, она принялась озираться вокруг, не понимая, в какую сторону ей податься. — О боже, боже, боже!

Шагнув вперед, Банни положил руки ей на плечи.

— Расслабься. Никто не придет. Он действовал осторожно — никто ничего не узнает. Но ты должна мне все рассказать. Я не смогу защитить тебя, если не буду знать, от чего именно.