Ангелы и демоны литературы. Полемические заметки «непрофессионала» о «литературном цехе»

Да, тогда, на рубеже XIX–XX веков, русская литература действительно переживала кризис. До конца его преодолеть она, конечно, не смогла, но частично сумела. В ХХ веке, уже после революции 1917 года, у нас были такие имена, как Алексей Толстой, Михаил Шолохов («Тихий Дон»), Леонид Леонов, Александр Твардовский, Борис Пастернак, Анна Ахматова и другие. Это те, кто жил в СССР. Была еще эмигрантская литература: Иван Шмелев, Борис Зайцев, Иван Бунин, Евгений Замятин, Георгий Иванов, Владислав Ходасевич и др.

На стыке XX–XXI веков остатки русской литературы (в ее советской модификации) пережили еще один кризис. В мир иной ушли последние настоящие писатели и поэты, такие как Василий Белов, Валентин Распутин, Виктор Астафьев, Василий Шукшин, Николай Заболоцкий… А кто пришел им на смену? – Борис Акунин или Дарья Донцова? Если их «творчество» считать «преодолением кризиса» (хотя бы частичным), то следует признать, что литература жива.

Но лично мне кажется, что это уже не литература. Я склонен думать, что эпоха художественной литературы действительно завершается. Наступают если не последние, то, наверное, предпоследние времена. Это времена, когда поляризация общества достигает своего предельного значения. Мир распадается на две части. И ни той, ни другой части литература по большому счету не нужна.

Одна часть – люди, которые окончательно оказались в руках (лапах) врага рода человеческого. Нужна ли им настоящая художественная литература типа Шекспира или Достоевского? – Думаю, что им уже нужна не литературная классика, а литературные наркотики, которые помогли бы отвлечься от ужасов текущей и грядущей жизни. Дьявол порабощает людей страхом и ложью. Чистая, неразбавленная «цикута» – та самая ложь, с помощью которой дьявол окончательно убивает человека. Ложь заключается даже в том, что эту «цикуту» по инерции называют «литературой». Это обман и самообман. Дэны Брауны и Дарьи Донцовы – уже не литература, а чистая «цикута», подаваемая в упаковке, на которой написано «литература».

Людям, которые следуют за Богом, стремятся к Богу, исповедуют Бога, художественная литература также не очень нужна или даже совсем не нужна. Если она им и нужна, то только преимущественно для того, чтобы приводить через лучшие художественные произведения своих детей к Богу[372]. В первую очередь им нужно Слово Бога, которое дает веру, надежду, любовь и Жизнь вечную[373]. Они выбирают «мед» и отвергают «цикуту». Так было в первые столетия христианской эры. Так будет и в конце земной истории человечества.

О том, что Слово Божие, запечатленное в Священном Писании, подобно меду, мы читаем в Откровении апостола Иоанна Богослова: «И взял я книжку из руки Ангела, и съел ее; и она в устах моих была сладка, как мед» (Откр. 10:10). Правда, этот стих кончается загадочными на первый взгляд словами: «когда же съел ее, то горько стало во чреве моем». Но эти слова на самом деле очень просты и понятны: человеку, постигающему Слово Божие, становится горько по поводу своих грехов. Таков парадокс Слова Божия: оно и сладко, подобно меду, оно и горько, как лекарство. Но в конечном счете только Слово Божие (а не художественная литература, культура, науки и философия) спасительно для человека и человечества.

P. S

В заключение нашего разговора о закате литературы в качестве небольшой разрядки предложу читателям стихотворение нашего современника Владимира Алексеева[374]:

Литература умирает.
Приходит лекарь по утрам,
Температуру вымеряет
И грелку ставит ей к ногам.
А после, цокая потешно
Своим ученым языком,
Так безысходно и кромешно
Диагноз ставит за углом:
И недостаточность в идеях,
И стиль, упадочный весьма,
И оттого-де, холодея,
Лежит больная без ума…
Когда б рассказов граммов триста,
Новелл, романов килограмм,
Пяток-десяток беллетристов
И свежий сочинитель драм
Образовали ей микстуру
Под сенью благородных муз…
Но тот, кто пишет, пишет сдуру
Довольно часто. —
В пышный ус
Так долго он зудит про это,
И добавляет у дверей,
Что пара тепленьких поэтов
Пользительна была бы ей!
Но тщетно до аптеки мчатся,
Рецепт сжимая записной,
Испуганные домочадцы —
Нетранспортабельный больной…

О Русском экономическом обществе имени С. Ф. Шарапова