Ангелы-хранители

Готовность Эйнштейна часами сидеть над книгами служила явным доказательством того, что он действительно их читает, а не только рассматривает интересные картинки. И тем не менее Нора решила проверить ретривера на знание содержания с помощью вопросов о сюжетной линии.

После того как Эйнштейн прочел «Квак и Жаб круглый год», Нора закрыла книгу и сказала:

– Ну ладно, а теперь ответь «да» или «нет» на мои вопросы.

Нора с Эйнштейном сидели за столом на кухне, где Трэвис готовил на обед картофельную запеканку с сыром. Трэвис даже оторвался от стряпни, чтобы посмотреть, как ретривер справится с тестом.

Нора начала задавать вопросы:

– Итак, когда Квак пришел к Жабу в зимний день, Жаб лежал в постели и не хотел выходить на улицу. Это правда?

Эйнштейну пришлось перевернуться на стуле, чтобы повилять хвостом. Да.

Нора продолжила:

– Но Квак все же уговорил Жаба выйти на улицу, и они отправились кататься на коньках.

Один гав. Нет.

– Они катались на санках.

Да.

– Очень хорошо. Чуть позже в том же году, на Рождество, Квак сделал Жабу подарок. Это был свитер?

Нет.

– Новые санки?

Нет.

– Часы для его камина?

Да, да, да.

– Отлично! – похвалила Эйнштейна Нора. – Итак, что будем читать дальше? Как насчет «Бесподобного мистера Фокса»?

Эйнштейн энергично завилял хвостом.

Трэвис с радостью принял бы более активное участие в обучении Эйнштейна, но он видел, что работа с Эйнштейном крайне благотворно влияет на Нору, а потому решил не вмешиваться. На самом деле Трэвис иногда выступал в роли старого ворчуна, подвергая сомнению пользу от обучения пса чтению, отпуская саркастические замечания по поводу успехов Эйнштейна и его литературных пристрастий. И даже такой мягкой критики оказалось достаточно, чтобы удвоить решимость Норы заниматься с ретривером вдвое больше и доказать, что Трэвис глубоко заблуждается. Эйнштейн не реагировал на критические замечания, поскольку, как подозревал Трэвис, отлично понимал, что все это не более чем игры в реверсивную психологию.

Занятия с Эйнштейном пошли Норе на пользу. Она буквально расцвела. Возможно, это объяснялось тем, что прежде она еще никогда ни с кем так плотно не взаимодействовала, даже с Трэвисом или с тетей Виолеттой. Процесс непрерывного общения с Эйнштейном помог девушке выбраться из своей скорлупы. Ей доставляло истинное наслаждение делиться с ретривером своим умением читать и писать. Нора, со свойственным ей душевным благородством, обожала одаривать других, но, поскольку раньше ей приходилось вести жизнь затворницы, у нее не было ни малейшей возможности раскрыть эту сторону своей личности. И вот теперь, когда появился шанс жить ради других, Нора не жалела на Эйнштейна ни времени, ни сил, получая удовольствие от своей душевной щедрости.

У Трэвиса возникли некоторые подозрения, причем явно небеспочвенные, что отношения с псом раскрыли истинный материнский талант Норы. Она проявляла великое терпение настоящей матери, нянчившей долгожданного ребенка. Нора разговаривала с Эйнштейном нежно и ласково, словно обращалась к любимому отпрыску.

Но так или иначе, работая с Эйнштейном, Нора стала более непринужденной и коммуникабельной. Мало-помалу сменив бесформенные темные платья на летние белые слаксы, яркие блузки, джинсы и футболки, Нора, казалось, помолодела лет на десять. Она снова уложила свои роскошные волосы в салоне красоты, но уже не стала портить укладку. Она стала чаще и охотнее смеяться. Разговаривая с Трэвисом, она больше не отводила взгляд и не опускала глаза. Она не стеснялась дотронуться до Трэвиса и даже могла обнять его за талию. Ей нравилось, когда Трэвис обнимал ее, и теперь они охотно целовались, хотя поцелуи эти скорее походили на неуклюжие подростковые ласки в начале процесса ухаживания.

Четырнадцатого июля Нора получила известие, сразу поднявшее ей настроение. Норе позвонили из офиса окружного прокурора в Санта-Барбаре и сообщили, что ей совершенно необязательно приезжать в суд, чтобы свидетельствовать против Артура Стрека. Учитывая свое криминальное прошлое, Артур не стал настаивать на невиновности и отрицать покушение на изнасилование, физическое насилие и незаконное вторжение в частные владения. Послушавшись адвоката, Стрек пошел на сделку с признанием вины. В результате с него сняли все обвинения, за исключением физического насилия, приговорив к трем годам заключения с условием отсидеть два года, прежде чем иметь право на условно-досрочное освобождение. Нора до смерти боялась суда. Почувствовав себя свободной, она в честь радостного события даже впервые в жизни слегка напилась.

В тот же день Трэвис принес домой целую охапку материалов для чтения. Эйнштейн, обнаружив детские книжки с картинками про Микки-Мауса и комиксы, был на седьмом небе от счастья – не меньше, чем Нора после известия о предъявленном Артуру Стреку обвинению. Странная любовь Эйнштейна к Микки-Маусу, Дональду Даку и остальным героям мультфильмов Диснея оставалась для Трэвиса загадкой, но не подлежала сомнению. Эйнштейн, виляя хвостом, на радостях обслюнявил Трэвиса буквально с головы до ног.