Ангелы-хранители

Норе все еще не хватало смелости выставить свои картины и узнать, чего стоят ее работы. Трэвис время от времени ее к этому подталкивал, как ему казалось, очень ненавязчиво, однако Нора не решалась положить свое хрупкое эго на наковальню, чтобы дать возможность кому-то ударить по нему молотом.

Иногда, когда Нора смотрелась в зеркало или ловила свое отражение в витрине магазина, она готова была согласиться, что она и вправду миленькая. Может, и не красавица, и не кинозвезда, но вполне симпатичная. Однако ей, похоже, никак не удавалось свыкнуться с новым восприятием своей внешности, по крайней мере надолго, а потому каждый раз она снова и снова удивлялась миловидности лица, смотревшего на нее из зеркала.

Пятого августа, во второй половине дня, Нора играла с Трэвисом в скребл за его кухонным столом, впервые в жизни ощущая себя хорошенькой женщиной. Несколько минут назад в ванной, когда она посмотрела на себя в зеркало, на нее снизошло очередное озарение и собственное отражение понравилось ей больше, чем обычно. И вот теперь, вернувшись к доске для игры в скребл, Нора чувствовала себя жизнерадостной, счастливой, как никогда прежде, и даже озорной. Она принялась использовать свои фишки с буквами для составления несуществующих слов, а затем шумно отстаивать их, когда у Трэвиса возникали вполне обоснованные сомнения.

– Дофнап? – недоуменно нахмурился Трэвис. – Такого слова не существует.

– Это треугольные шапочки, которые носят лесорубы, – стояла на своем Нора.

– Лесорубы?

– Ну да, вроде Поля Баньяна[4].

– Лесорубы носят вязаные шапки, типа лыжных, или круглые кожаные шапки с ушами.

– Я говорю не о том, что они носят, когда работают в лесу, – терпеливо объясняла Нора. – Дофнап. Так называются шапочки, в которых они спят.

Трэвис со смехом покачал головой:

– Ты, наверное, меня разыгрываешь?

– Нет. – Нора сделала честное лицо. – Я серьезно.

– Лесорубы спят в специальных шапочках?

– Да. В дофнапах.

Трэвис даже представить себе не мог, что Нора способна над ним подшучивать, а потому повелся на розыгрыш:

– Дофнап? Откуда такое название?

– Без понятия, – ответила Нора.

Эйнштейн, лежа на полу, читал книгу. Продвинувшись с удивительной быстротой от детских книжек-картинок до детской литературы вроде сказочной повести «Ветер в ивах», Эйнштейн читал по восемь-десять часов в день. Он читал, и ему все было мало. Эйнштейн подсел на книги, заделавшись настоящим книгоманом. Десять дней назад, когда одержимость ретривера чтением переполнила чашу терпения Норы, которой надоело держать перед ним книгу и переворачивать страницы, Нора с Трэвисом попробовали отыскать устройство, с помощью которого Эйнштейн мог бы держать книгу открытой и самостоятельно переворачивать носом страницы. В компании, снабжающей больницы, они нашли приспособление, разработанное для пациентов с обездвиженными руками и ногами. Устройство представляло собой металлический пюпитр, к которому зажимами прикреплялась обложка книги; механические руки с электроприводом, управляемые тремя кнопками, переворачивали страницы и удерживали их на месте. Квадраплегик мог оперировать устройством, зажав в зубах стило, Эйнштейну было достаточно просто нажимать на кнопки носом. Пес страшно обрадовался подобному усовершенствованию. И вот, сопровождая чтение тихим поскуливанием, он нажимал на кнопки и переворачивал страницы.

Трэвис составил слово «плохой» и набрал кучу очков, заняв квадрат с удваиванием очков, а Нора использовала свои фишки, чтобы составить слово «вендейка», заработав еще больше очков.

– Вендейка? – усомнился Трэвис.

– Национальное югославское блюдо, – сказала Нора.

– Ой ли?

– Да. Рецепт включает ветчину и индейку, отсюда и такое название… – Нора не выдержала и расхохоталась.

У Трэвиса челюсть отвисла от удивления.

– Ты меня разыгрываешь. Ты меня разыгрываешь! Нора Девон, что с тобой стало? Когда мы впервые встретились, я сказал себе: «В жизни не встречал такой мрачной, такой чертовски серьезной молодой женщины».

– И чокнутой.

– Нет, только не чокнутой.

– Чокнутой, – настаивала Нора. – Чокнутой, как белка.

– Ну ладно, согласен. Я считал тебя чокнутой, как белка. Думал, у тебя дома весь чердак забит грецкими орехами.

Нора хитро улыбнулась:

– Если мы с тетей Виолеттой жили на юге, значит мы точь-в-точь как из романов Фолкнера, да?

– Даже более странные, чем героини Фолкнера. А теперь, ты только посмотри на себя! Придумываешь дурацкие слова и еще более дурацкие шутки. Жульничаешь, а я клюю на твои уловки, потому что от кого-кого, но от тебя, Нора Девон, я никак такого не ожидал. За несколько месяцев ты стала совсем другим человеком.

– И все благодаря тебе, – сказала Нора.

– Скорее благодаря Эйнштейну.