Ангелы-хранители

Стены успели обшить фанерой, так что теперь они уже не были открыты всем ветрам, к доскам, защищенным изоляционным материалом, прибита штукатурная сетка, и половину дома оштукатурили. Штукатурка еще даже не успела толком высохнуть, как будто штукатурные работы начались лишь сегодня. Бо́льшую часть окон вставили, и только кое-какие пустые проемы были затянуты потрепанными кусками матового пластика.

В доме снова раздался треск, на этот раз громче, чем раньше, ему аккомпанировал звук бьющегося стекла.

Кен Даймс толкнул раздвижную дверь между задним двором и общей комнатой. Дверь оказалась не заперта.

Тил снаружи рассматривал комнату через оконное стекло. Хотя слабые лучи света все еще просачивались в дом через голые окна и двери, внутри царил полумрак. Увидев, что в комнате никого нет, Тил, с фонарем в одной руке и «смит-вессоном» – в другой, протиснулся в полуоткрытую дверь.

– А ты обойди дом спереди, – прошептал он другу. – Чтобы ублюдок не выбрался через другую дверь.

Пригнувшись ниже уровня окна, Кен поспешно завернул за угол, прошел вдоль стены, а оттуда – к переднему фасаду, внутренне готовый к тому, что кто-то спрыгнет на него с крыши или кинется из оконного проема.

Стены общей комнаты были гипсокартонными, потолки отделаны текстурной краской. Общая комната переходила в обеденную зону, соединенную с кухней, – одно большое пространство без всяких перегородок. В кухне уже установили дубовую мебель, но пол еще не успели выложить керамической плиткой.

В воздухе стоял известковый запах гипсокартона со слабым душком морилки для дерева.

Тил остановился в обеденной зоне и прислушался, нет ли где звуков движения или нового разрушения.

Ничего.

Если это обычный для Калифорнии типовой дом, то столовая должна быть слева, за кухней, за столовой – гостиная, за ней – прихожая и кабинет. Если пройти из обеденной зоны в коридор, то наверняка можно будет попасть в прачечную, туалет, гардеробную и снова в прихожую. Поскольку Тилу было все равно, с чего начинать, он прошел в коридор и проверил прачечную.

В темной комнате не было окон. Луч фонаря высветил через щель приоткрытой двери желтые шкафы и пустое место, оставленное для стиральной и сушильной машин. Тем не менее Тил решил осмотреть пространство за дверью, где, по его представлению, находилась рабочая зона и раковина. Тил распахнул дверь и быстро шагнул внутрь, направив фонарь и ствол револьвера в темный угол за дверью, где, как он и ожидал, обнаружил раковину из нержавейки и встроенный рабочий стол, но не убийцу.

Тил уже много лет так не нервничал. Он не мог выкинуть из головы образ убитого мужчины и эти пустые глазницы.

Нет, нервы здесь ни при чем, подумал Тил. Признайся, ты испуган до мокрых штанов.

А тем временем Кен, перепрыгнув через узкую канаву, направился к двустворчатой входной двери, по-прежнему остававшейся закрытой. Кен обвел взглядом окрестности, но не увидел никого, кто бы пытался сбежать. Но когда сумерки уступили место ночной тьме, Бордо-Ридж перестал напоминать строящийся коттеджный поселок и скорее походил на разбомбленную деревню. Игра теней и тучи пыли создавали полную иллюзию развалин.

Тил Портер уже собрался было выйти из прачечной в коридор, как вдруг дверца одного из расположенных справа желтых шкафов, а именно шкафчика для швабр, шириной два фута и высотой шесть футов, распахнулась, и эта тварь, совсем как черт из табакерки, прыгнула на Тила, и, ей-богу, в первый момент ему показалось, что это ребенок, нацепивший латексную маску чудовища. Тил не мог толком разглядеть нападающего в отсвете луча фонаря, поскольку рефлекторно отвел его в сторону, но сразу понял, что это не маска, так как глаза, подобно двум кружкам света от лампы с дымчатым стеклом, были отнюдь не пластиковыми или стеклянными – ни в коем случае. Тил выстрелил, однако ствол револьвера был направлен вперед, и пуля, не причинив вреда агрессору, вошла в стену коридора. Тил попытался повернуться, но существо, шипевшее, как змея, уже набросилось на него. Тогда Тил выстрелил еще раз, на этот раз в пол – в замкнутом пространстве звук был оглушительным. Тварь оттащила Тила к раковине, вырвав у него из рук револьвер. Фонарь тоже упал, откатившись в угол. Тил замахнулся кулаком, но не успела рука описать полукруг, как Тил почувствовал дикую боль в животе, словно в него воткнули сразу несколько кинжалов. Он начал кричать, кричать, и в темноте над ним нависло деформированное лицо черта из табакерки, его глаза горели желтым светом, и Тил закричал еще раз, попытался вырваться, но уже новые кинжалы вонзились в мягкие ткани его горла…

Кен Даймс был уже в четырех шагах от входной двери, когда до него донесся крик Тила. Крик удивления, страха, боли.

– Вот дерьмо!

Дверь была двустворчатой, мореный дуб.

Правая створка удерживалась у притолоки и порога двумя шпингалетами, а левая створка, служившая рабочей дверью, не была заперта. Кен вихрем влетел в дом, на время забыв об осторожности, но в темной прихожей резко остановился.

Крики оборвались.