Ангелы не летают (СИ)

Илья, как всегда, закончил акт быстро, сухо спросив Карину, было ли ей хорошо. Он даже и не догадывался о том, какие страсти могут твориться в душе женщины.

— Ну, мне пора, — откланялся Илья. — Спасибо тебе за вечер. Мне было хорошо.

Вот так и проходили их свидания. Пришел — увидел — победил… и бегом в другую пещеру!

— А мне нет! — прямо сказала Карина.

— В смысле? Не понял, — округлил глаза Илья, застегивая рубашку.

— В прямом. У меня не было с тобой оргазма. Я все время врала, боялась тебя расстроить.

— Вот это да, — Илья пригладил волосы руками, — ты пытаешься меня обидеть?

— Отнюдь. Обидеть я раньше боялась, потому что безумно любила, потому что боготворила тебя.

— А теперь есть с чем сравнить, правильно?

— Да. И сравнения не в твою пользу. Представляю, если бы я за тебя пошла замуж! Дело не в возрасте даже, а в том, что я не знала, что бывает другая жизнь, и верила тебе на слово. Выполняла бы все, что ты мне скажешь и, как твоя жена, была бы несчастна, стояла бы у окна и ждала бы твоего прихода, приготавливая очередное заливное. А ты бы меня хвалил за то, что хорошо его приготовила.

— Замолчи! — крикнул Илья.

— А я не хочу, чтобы меня хвалили за борщи и заливное, — продолжала Карина. — Я хочу, чтобы меня ценили, как человека, как друга, как…

— Ты пьяная, что ли? Что за бред ты несешь?!

— Бред был летом и все эти годы. А сейчас, даже в бреду, я скажу то, что думаю. Теперь я буду говорить только правду, какой бы она ни была! Но лгать, лицемерить и льстить я точно больше не хочу. Я не боюсь остаться одна. Я и так одна, всю свою жизнь, с детства. Только сейчас я это поняла, спасибо Вере за это.

— Какой еще Вере? Ты точно с ума сошла!

— То, что я познала, — продолжала Карина, — жуткое одиночество в толпе — я и врагу не пожелаю. Поэтому все, что я сказала — правда.

— Нет, ты точно не в себе! Это мне благодарность за все, что я для тебя сделал, да?

Когда умирает любовь, говорить ужасные слова любимому человеку — больно. Для нее было даже больнее, чем когда мерзкие слова говорят в её адрес. Самой убивать, оказывается, сложнее.

Илья в гневе захлопнул дверь.

ГЛАВА 35. Родня

«Наверное, все. Это — конец», — подумала Карина и начала собираться. Новогоднего настроения совсем не было. Мечта осталась прежней: чтобы любимый человек был рядом. Она не знала, где его найти, даже представить не могла, как он будет выглядеть.

Собиралась быстро, жалея о том, что случилось с Ильей. Сама себя укоряла: когда же она перестанет делать ошибки, бросаясь из одной крайности в другую? И давала ответ: когда приобретет равновесие, прежде всего, внутри себя. А пока ее спутниками были смятение и тревога. В такой сомнительной компании тяжело идти на поиски счастья.

= = =

На вокзал приехала вовремя, мечтая поскорее сесть в поезд и на два часа погрузиться в мечты.

Друзей, как оказалось, у нее нет… Где хоть один человек, который разыскал бы ее после концерта и спросил, что произошло? Она уже давно понимала, что люди ждали ее провала. Давно — это с детства, когда она начала выделяться из толпы. Потом школа, уроки музыки, получение профессии, консерватория, где ее удерживали всего несколько человек, видевших в ней будущего профессионала высокого класса. Остальные — из зависти и собственных комплексов ждали ее неудач, тщательно маскируясь под друзей. Малейшая осечка Карины приводила их в восторг. Именно поэтому никто не убедил ее остаться в Минске.

Так, однажды ее подруга упорно желала признания и заточила себя в тюрьму зависти. Она собиралась сотворить копию Карины, подражая во всем — от внешности (которой природа обделила) до голоса и жестов. Зоя вошла в доверие, перенимая у Карины повадки и выстраивая копию — смешную, ненатуральную. Но Карина жалела Зою. Невозможно было понять, что за вниманием, отзывчивостью, эрудицией Зои прячется ядовитая змея; ей нужно было только дождаться удобного момента, чтобы укусить. И Зоя нанесла удар неожиданно. Придя в гости и напившись алкоголя, она рассказала все, что чувствовала, в подробностях, наслаждаясь шоком Карины. Рассказала, как ненавидела ее долгие годы, как завидовала, как выжидала, и, будучи верующей — попросила прощения и ушла. Карина тогда простила, потому что ей было жаль Зою. У нее несчастное детство — поздняя дочь у родителей строжайших правил, каждый ее шаг контролировался; мать Зои совершила огромную ошибку, ставя в пример своей дочери именно Карину. Больше они не виделись: Зоя порвала отношения, бесследно сожгла мосты.

Один плюс в зависти все же был: Карина не знала бы себе цену, если бы не завистники. Все ее особенности и таланты подчёркивали другие люди — и доброжелательно настроенные, и не очень. Только спустя годы можно было понять: если в тебе что-то выделяют красной чертой — это далеко не недостатки, а как раз достоинства. Но Карина думала тогда иначе: раз люди в один голос так говорят, значит они правы, и это с ней что-то не так, это она — плохая… И она впитывала все, как губка: и плохое, и хорошее, а потом так же выжимала.