Ангелы опустошения. Книга 1

Отбивающие: Сэм Дэйн, кэтчер Шевви, старый ветеран, фактически кореш Текса Дэвидсона по части пожрать и выпить, единственная разница в том что Сэм бьет с левой — а так тот же самый рост, сухопарый, старый, тоже плевать -

Нед подает контрольный мяч впритык -

И вот он вот: — громыхающий хоум-ран за центральный барьер, Пива приходит домой, Сэм скачет вокруг жуя свой табак, ему по-прежнему плевать, на основной базе его заталкивают Келли и его психи -

Основание 9-ки, Джо МакКэнну нужно лишь сдержать Плимут — Прэй промахивается, Гучва бьет, они держат и вторую и первую базы, и вот выходит маленький Недди Гэвин делает связующую пробежку посылает решающий мяч на третью, питчер жрет питчера — выскакивает Лео Сойер, похоже что МакКэнн выдержит, но Томми Тёрнер просто убивает мяч шлепком пуская его по земле и вот домой влетает везунчик, Джейк Гучва который бил так неназойливо, и Плимуты все вываливают и ташат Неда Гэвина в раздевалку на плечах.

Ну скажите мне что мы с Лайонелом изобрели плохую игру!

11

Великолепный день утром, он совершил еще одно убийство, фактически то же самое, только на этот раз жертва счастливо восседает в кресле моего отца почти совсем в том месте на Сара-Авеню, а я просто сижу у себя за столом и пишу, беспечный, когда слышу о новом убийстве то продолжаю писать (предполагается что как раз о нем, хе хе) — Все леди ушли на лужайки но какой ужас когда они возвращаются только чтобы ощутить в той комнате убийство — что Ма скажет, но он расчленил труп и смыл его в унитаз — Темное замышляющее лицо склоняется над нами в мракосне.

Я просыпаюсь утром в семь а моя половая тряпка до сих пор сохнет на скале, как женская голова с волосами, как покинутая Гекуба, и озеро просто затуманенное зеркало в миле внизу откуда вскоре во гневе восстанут леди озера и всю ночь напролет я едва глаза мог сомкнуть (слышу слабый гром у себя в барабанных перепонках) потому что мыши, крыса и два молодых оленя куродуролесили вокруг, олени нереальные, слишком худосочные, слишком странные чтобы быть настоящими, но тем не менее какие-то новые виды таинственных горных млекопитаюших — Они вычистили полностью тарелку холодной вареной картошки которую я им выставил — Мой спальник сплющился перед новым днем — Я пою у печки: "Оу кофе, ты выглядишь прекрасно когда варишься" -

"Оу оу леди, ты выглядишь прекрасно когда любишь"

(леди Северного Полюса пение которых я слышал в Гренландии)

12

Туалет мой это маленькая островерхая деревянная уборная на краю прекрасного дзэнского утеса с валунами и скальными сланцами и старыми узловатыми деревьями, остатками деревьев, пнями, выдранными, измученными, нависающими, готовыми сорваться вниз, бессознательными, Та Та Та — дверь которую я подпираю камнем чтоб не закрывалась, выходит на обширные треугольные горные стены по ту сторону Горловины Молнии к востоку, в 8.30 утра дымка сладка и чиста — и мечтательна — Ручей Молния множит свой рев — вступают Три Дурня, а Шалл и Коричный подпитывают его, и еще дальше, Хлопотный Ручей, и за ним, другие леса, другие первобытные участки, иные в наростах скалы, прямиком на восток до Монтаны — В туманные дни вид с моего седалиша подобен китайскому дзэнскому рисунку серых пустот тушью по шелку, я наполовину ожидаю увидеть двух посмеивающихся старых бродяг дхармы, или одного в тряпье, возле пня с козлиными рогами, одного с метлой, другого с пером для письма, пишущего стихи о Посмеивающихся Камышах В Тумане — говорящего: "Ханьшан, каково значение пустоты?"

"Шите, ты вымыл сегодня утром пол в кухне?"

"Ханьшан, каково значение пустоты?"

"Шите, ты вымыл — Шите, ты вымыл?"

"Хе хе хе хе."

"Почему ты смеешься, Шите?"

"Потому что мой пол вымыт."

"Тогда каково значение пустоты?"

Шите берет свою метлу и метет пустое пространство, как я однажды видел как это делает Ирвин Гарден — они бредут прочь, посмеиваясь, в тумане, и остаются лишь несколько ближайших камней и наростов что мне отсюда видно а выше, Пустота уходит в Облако Великой Истины верхних туманов, ни единой чернеющей рамы нет, это гигантский вертикальный рисунок, показывающий 2 маленьких учителей а затем пространство бесконечно над ними — "Ханьшан, где твоя тряпка?"

"Сушится на скале."

Тысячу лет назад Ханьшан писал стихи на утесах вроде вот этого, туманными днями вроде вот этого, а Шите подметал монастырскую кухню метлой и они посмеивались вместе, и Императорская Рать приходила издалека и исширока чтобы найти их а они лишь убегали, прячась, по трещинам и пещерам — Неожиданно я вижу как Ханьшан появляется перед моим Окном указывая на восток, я смотрю туда, там только Ручей Три Дурня в утренней дымке, смотрю обратно, Ханьшан исчез, опять смотрю на то что он мне показал, там только Ручей Три Дурня в утренней дымке.

Что еще?

1З