Ангелы опустошения. Книга 2

Но вот туманным утром приходит сумасшедший старина Алекс Фэйрбразер в бермудах только подумайте и тащит книжный шкаф чтоб оставить его у меня, и даже не совсем книжный шкаф а доски и кирпичи — Старина Алекс Фэйрбразер который лазил со мной и Джарри на гору когда мы были Бродягами Дхармы которым было на все плевать — Время нагнало нас — К тому же он хочет заплатить мне за день работы чтоб я помог ему вычистить дом в Буэна-Висте которым он владеет — Вместо того чтобы улыбнуться Мемер и сказать здрасьте он сразу начинает втирать мне как в 1955-м, совершенно игнорируя ее даже когда она приносит ему чашечку кофе: "Ну Дулуоз, я вижу ты доехал до Западного побережья. Кстати о виргинской знати ты знаешь что они действительно возвращаются в Англию — Хитрые поездки — Мэр Лондона принимал их около 50 во время празднования 350-й годовщины а Елизавета II позволила им взять парик Елизаветы Первой (я думаю) чтоб выставлять и множество других вещей никогда раньше не выдававшихся из башни Лондона.[68] Видишь ли у меня однажды была девушка из Виргинии… Что за индейцы мескалеро? Библиотека сегодня закрыта…" а Мемер в кухне говорит сама себе что все мои друзья полоумны. Но на самом деле мне нужны были эти деньги от Алекса за день работы. Я уже побывал на фабрике где думал устроиться но единственного взгляда на двух пацанов толкавших кучу тары по приказу тупого на вид бригадира который возможно расспрашивал об их личной жизни в обеденный перерыв хватило, и я свалил — Я даже зашел в контору по найму и сразу же вышел как герой Достоевского. Когда ты молод то работаешь поскольку считаешь что тебе нужны деньги: когда ты стар то уже знаешь что тебе не нужно ничего кроме смерти, поэтому зачем работать? А кроме этого, «работа» всегда означает работу за кого-то другого, ты толкаешь тару за другого человека недоумевая "Почему это он сам свою тару не толкает?" А в России вероятно рабочий думает, "Почему это Народная Республика сама не толкает свою проклятую тару?" По крайней мере, работая на Фэйрбразера, я работал бы на друга: он заставил бы меня подрезать кусты ножовкой чтобы я мог по крайней мере думать "Что ж я подрезаю куст для старины Алекса Фэйрбразера который очень смешной и лазил со мной на гору два года назад." Но как бы то ни было мы отправились на следующее утро на работу пешком и едва начали переходить маленькую боковую улочку как подошел легавый и выписал нам две квитанции на штраф по три доллара с носа за переход в неположенном месте, что уже составило половину моего дневного заработка. Я вытаращился на унылую калифорнийскую физиономию лягаша в изумлении. "Мы же разговаривали, мы не заметили никакого красного света," сказал я, "а кроме этого сейчас восемь утра нет никакого движения?" А помимо всего прочего он видел что у нас на плечах по лопате и что мы идем куда-то работать.

"Я просто выполняю свою работу," говорит он, "как и вы." Я пообещал себе что никогда больше не буду связываться ни с какой поденной «работой» где бы то ни было в Америке ни в жисть пусть все хоть в тартарары провалится. Но конечно это было не так-то легко с Мемер которую надо было как-то защищать — От самого сонного Танжера голубой романтики до пустых голубых глаз американского дорожного мента несколько сентиментальных как глаза классных наставников Средней Школы, скорее несколько несентиментальных как глаза сударынь из Армии Спасения бьющих в бубны в Канун Рождества. "Это моя работа следить чтобы соблюдались законы," говорит он отсутствующе: они уже никогда ничего не говорят о поддержании законности и порядка, такое теперь множество глупых законов включая предельный неминуемый закон против метеоризма все это слишком заморочено для того чтоб даже «законом» уже называться. Пока он читает нам эту проповедь какой-нибудь псих грабит склад в двух кварталах отсюда напялив маску с Дня Всех Святых, или, еще хуже, какой-нибудь советник проталкивает новый закон в законодательном собрании требующий ужесточения наказаний за "Переход в неположенном месте" — Я уже вижу как Джордж Вашингтон переходит на красный свет, без шляпы и в раздумьях, размышляя о Республиках как Лазарь, сталкиваясь с легавым на углу Маркета и Полка -