Ангелы Опустошения

–  Помнишь то здоровое здание которое мы видели как-то утром на Тридцать четвертой улице, когда улетели, и сказали что в нем сидит великан?

–  Ага – и у него еще ноги наружу торчат или что-то вроде? Это давно было.

–  Так вот мертвые глаза видят этого Великана, не меньше, если только невидимые чернила уже не стали невидимыми и даже Великан не исчез.

–  Тебе нравится Элис?

–  Ничего.

–  Она мне говорит что эта Барбара в тебя влюблена.

–  Да наверное.  – Ему было скучно как никогда.  – Я люблю Саймона и не хочу чтоб какие-то там толстые жены-еврейки орали на меня моя посуду – Погляди-ка что за тошнотная харя мимо прошла.  – Я обернулся и увидел спину какой-то дамы.

–  Тошнотная? Почему?

–  С глумливым выражением и безнадегой, отвалила навсегда, фу.

–  Разве Бог ее не любит?

–  Ох перечитай еще раз Шекспира или еще кого-нибудь, ты уже чуть ли не слезу готов пустить.  – Но ему неинтересно было даже произносить это. Он озирался в Рокфеллер-билдинг.  – Смотри кто там.  – Там была Барбара Липп, она помахала и подошла к нам.

А после краткого разговора и после того как мы получили мой паспорт, мы пошли пешком в центр просто болтая о том и сем и только перешли угол Четвертой авеню и 12-й улицы, как нам снова замахала руками Барбара, но это случайно, в самом деле очень странное совпадение.

–  Ага, похоже я сегодня уже второй раз с вами сталкиваюсь,  – говорит Барбара, как две капли воды похожая на Ирвина, черные волосы, черные глаза, такой же тихий голос.

Ирвин говорит:

–  Мы искали великанскую дозу.

–  Что такое великанская доза?  – (Барбара)

–  Такая здоровая доза говна.

И ни с того ни с сего они начинают долгие жидовские разборы насчет дозы говна которых я даже понять не могу, ржут на улице передо мной, хихикают по сути. Эти ленивые леди с Манхэттена…

49

И вот я покупаю себе билет на пароход в замызганной конторе югославского пароходства на 14-й улице и отход у меня в воскресенье – Судно это пароход «Словения», сегодня пятница.

Утром в субботу я появляюсь в квартире Жюльена в темных очках из-за давшего по глазам бодуна и с шарфом на шее чтоб успокоить кашель – Со мною Элис, мы в последний раз проехались на такси вдоль пирсов реки Гудзон поглазеть на громадные тонкие заточенные носы «Либертэ» и «Королев Элизабет» уже готовых бросить якоря в Ле-Гавре – Жюльен смотрит на меня и кричит

–  Фернандо!

Фернандо Ламаса[153] мексиканского актера имеет он в виду.

–  Фернандо старый международный roue![154] Едешь в Танжер про ай-рабских девчонок разузнать, хей-й?

Несса увязывает детишек, у Жюльена сегодня выходной, и мы все вместе едем на мой пирс в Бруклин закатить прощальную вечеринку в каюте у меня на судне. У меня целая двухместная отдельная каюта на одного поскольку югославским флотом никто не плавает кроме шпионов и conspirateurs.[155] Элис в восторге от корабельных мачт и полуденного солнца на водах гавани хоть и променяла Вулфа на Триллинга давным-давно. Жюльену хочется одного – полазить с детишками по основанию мачты под палубой. Между тем я смешиваю напитки в каюте которая уже перекосилась потому что загружают сначала левый борт и вся палуба дает крен. Милая Несса приготовила мне в дорогу подарок, «Danger á Tanger»,[156] дешевый французский романчик про арабов которые сбрасывают кирпичи на головы британского консульства. Члены экипажа даже не говорят по-английски, только по-югославски, хоть и окидывают Нессу и Элис властными взглядами как будто могут говорить вообще на всех языках. Мы с Жюльеном ведем его мальчишек на капитанский мостик посмотреть на погрузку.