Ангелы плачут над Русью

Казаки подтащили Исая к столбу, сперва развязали ему руки, а потом заломили их за столб и снова связали, да так крепко, что пленник заорал:

— Больно! Что ж вы, изверги, делаете?!

— Сам ты изверг, пёс плешивый! — выругался Рус. — Ты, сука, извёл Варвару, Коня, чуть не погубил Аристарха! И не будет тебе, тварь, пощады! Заткните, ребята, ему пасть и прикрутите к столбу так, чтоб и шевельнуться не мог.

Исполнив приказ, казаки отошли к двери. Рус попробовал верёвки на прочность и довольно кивнул:

— Добро, ребята, добро! Пущай его поганая плоть затекает, а утром мы её на площади на кусочки резать будем.

Вошёл Аристарх:

— Крепко привязали?

— Крепко, не вырвется. Ну, карауль, а мы почивать. — Зевнул: — Устал я што-то...

Оставшись наедине с торчащим как кол посреди избы Исаем, Аристарх молча прошёл в угол, сел на низкую, грубо сколоченную лавку и, подперев голову руками, задумался. Разные то были думы: о недавнем пленении, о поистине чудесном избавлении из лап Исая, о Вазихе, об их будущем...

И вдруг Исай исступлённо задёргался.

Аристарх поднял голову:

— Зря рвёшься, псина!

— М-м-м!.. — отчаянно мычал пленник.

Аристарх подошёл к нему:

— Эй, ты чё? Сказать чего хочешь?

— М-м-м!..

— Ну, говори. — Аристарх выдернул кляп, и Исай закашлялся и заперхал. — Да говори ты, паскуда, чё надобно?

— Аристархушка! — взмолился жалобным голосом Исай. — Родной! Отпусти! Христом Богом молю! Я жить хочу!

Парень криво усмехнулся:

— Я тоже.

— Да милый ты мой!.. — Из глаз Исая ручьём хлынули слёзы. — Да я ж тогда не то что преследовать, оберегать тебя всячески буду! Да я...

— Не нужны мне защитники! — отрубил Аристарх. — А ты... Ты, гнида, столько доброго люду извёл, и нет и не будет тебе пощады! Тьфу! Зрить тебя не могу! — Аристарх плюнул в ненавистную рожу и вышел из избы. Присел на пенёк и неподвижно просидел до рассвета, невольно морщась от истошных воплей и завываний пленника. А на рассвете...

А на рассвете явились князь Даниил и несколько казаков, отряжённых по такому случаю в палачи, и увели Исая подальше в лес. Но и оттуда ещё долго доносились до притихшего лагеря жуткие крики и стенания казнимого. Как признался потом один из свидетелей, такой страшной казни он не видал никогда.

Князь и палачи вернулись.

— Закопали мы его и сровняли то место с землёй, — хмуро буркнул Даниил собравшимся казакам. — Чтоб никто не узнал, что там человек лежит... — Помолчал и добавил: — Да и не человек то был вовсе, а собака поганая. А собаке... — Махнул рукой, повернулся и ушёл в избу.

Глава четвёртая

С неделю в лесу царило спокойствие. Дозорные охраняли лагерь, казаки, особенно новобранцы, обучались владению мечом, саблей, шашкой, пикой, кривым русским ножом. Поочерёдно ходили в лес на охоту. Мастеровитые казаки ставили избы, а остальные заготавливали дрова на зиму. И вдруг однажды утром в лагерь прискакал едва живой Епифан. Его уложили в избе. Прибежал в тревоге князь:

— Что стряслось?

— Юрт Атрака разгромлен... — с трудом проговорил Епифан. — Все погибли и Прокоп Селянинович тоже. Я был ранен, долго лежал без памяти, а когда очухался, случайно наткнулся на коня, и вот...

— Кто напал на юрт? — перебил князь.

— Ахмат.

Даниил побледнел:

— Мерзавец...

— Ахмат узнал, что люди Атрака убили Сухэ, и решил отомстить, но никто из них не убивал...

— Вазиха убила, — проворчал князь.

Епифан кивнул:

— Ну вот Ахмату и доложили. А ещё он разозлился, что Атрак принимает у себя гостей — русских... Да, когда я очнулся, то с час притворялся мёртвым, пока разбойники не ускакали. И я услышал, что Ахмат знает, где расположен наш лагерь. Ахмат говорил кому-то, что главный тут князь Даниил, а Вагиз, собака, бездействует. И за это поплатятся и Вагиз, и князь Афанасий. А ещё он сказал, что надо и Елец, как раньше Липец, разрушить и стереть с лица земли...

Епифан умолк, остальные молчали тоже.

— Та-ак... — вздохнул наконец князь. — Значит, скоро жди рать Ахматову. — Встал и направился к двери. Оглянулся: — Позовите Семёна! Пускай лечит раненого.

Послали за знахарем, а Даниил с ближайшими соратниками собрались в избе Тяпки, и князь предложил:

— Ну, господа атаманы, давайте думать, как от Ахмата обороняться.

— Дозор Руса усилить людьми Кезинера, — проворчал Тяпка.

— Ты неправ, Кунамыч, — возразил князь. — Кезинера с этим шустрым мальчишкой Олчаем и десятком казаков на монголках надо выдвинуть далеко в степь, между Битюгом и Байгорой, и там караулить Ахмата. А Рус пускай продолжает следить за Ельцом: туда Ахмат может гонца послать с приказом Вагизу ударить нам в тыл, возможно, и с помощью дружины князя Афанасия. Так они сумеют выдавить нас в степь в сторону Польного Воронежа и там уничтожить.

— Верно, — поднялся с лавки Порфирий Пантелеевич. — А Ахмата встретим в степи у леса возле Матыры. В случае же неудачи уйдём в воронежские леса, где воевал ваш князь Святослав Липецкий, и оттуда будем допекать Ахмата.

— По тем местам он вряд ли пойдёт, — покачал головой Даниил. — Небось помнит, как их с Олегом Воргольским там били.