Ангелы плачут над Русью

В Воргол приехали уже к вечеру. Андрей с Евтеем остались в лесу, и в город Василий с Севастьяном поехали вдвоём. Ворота, к счастью, охранял со своими людьми Игнат. На его окрик:

— Кто там ломится? — Севастьян довольно ухмыльнулся:

— Свои, брат, свои!

— Севка, откуда?! С того света, што ль? — кинулся в объятья брата Игнат.

— С того не с того, а всяко бывало, — отчаянно заморгал ему Севастьян. — Щас вот у хана Телебугая служу. Гляди, — кивнул на Василия. — Мурза Ильшат со мной приехал. Князь Олег дома?

— Не, в Орде, — утёр со лба холодный пот Игнат.

— А почему ж я его не встретил на Половецком шляху? — притворно удивился Севастьян.

— Он вдоль Дона поехал, — пояснил напарник Игната. — Чтоб не попасться Александру Липецкому в лапы.

— А за него кто остался?

— Княжич Ростислав.

— Уже вырос?

— Да возмужал.

— Я немедля к Ростиславу, — категорично заявил Севастьян и, буркнув что-то по-татарски Василию, подстегнул коня и направился к княжеским хоромам.

— Где ночевать будешь? — крикнул вдогонку Игнат.

— У Козьмы, приходи вечером, — не останавливаясь, ответил Севастьян.

— Ребята, а я где-то видел этого татарина, — задумчиво пробормотал один из напарников Игната. — Где ж я его видел?..

— Мало ли тут татар бывает! — перебил Игнат. — Следи лучше за воротами!..

Княжич Ростислав удивлённо уставился на бывшего бирича отца. Он не сразу его узнал, но, присмотревшись, вспомнил:

— Севастьян Калистратович! Откуда и каким ветром в наши края?

— Из Сарая.

— Из Сарая?! А батюшку не встретил?

— Нет, но могли бы встренуться, кабы князь Олег прямоезжей дорогой ездил, — усмехнулся Севастьян.

— По прямоезжей дороге Соловей-разбойник Александр мотается,— не по возрасту серьёзно пояснил Ростислав. — Ты сейчас не моему батюшке служишь. А кому?

— Так ведь твой батюшка, князь Олег, не защитил меня от татарского набега! — в тон княжичу ответил Севастьян. — Я теперь у хана Золотой Орды в холопах хожу, да ещё под присмотром таких вот, как этот, — показал на сидевшего в сторонке Василия Шумахова.

— Это я понял, что ты на побегушках у хана, — хмыкнул Ростислав. — И зачем же тогда пожаловал?

— Да вот прослышал хан, что князь Олег не смог уберечь его любимца мурзу Адыла, и забеспокоился, почему это князь Воргольский давно в Сарай не наведывался. Верно я говорю, Ильшат? — повернулся Севастьян к Шумахову.

— Верна сказала, верна, — закивал Василий.

— Ну а коли Олег Ростиславич уехал, то и разговаривать боле не об чем, — встал Севастьян. — Мы с мурзой у брата моего переночуем, погуляем, а утром назад отбудем. Верно, Ильшат?

— Верна сказала, верна!

— Эх, княжич, видишь, кто нами правит! — грустно вздохнул Хитрых. — Заучил, пёс, два русских слова — «верна сказала» — и повторяет к месту и не к месту.

— Ты что, Севастьян Калистратович?! — испугался княжич. — А ну как осерчает?

— Не волнуйся, Ростислав Олегович. Он, окромя этих слов, по-русски ни бе ни ме.

— Смотри, как бы за твои насмешки татары на кол не посадили! Всё сказал?

— Всё.

— Ну так иди с Богом от греха подальше...

Козьма встретил брата с распростёртыми объятьями.

Тут же были и Игнат с Афанасием. На столе рыбные блюда и сухие фрукты — Рождественский пост. Хмельного питья не было, только квас.

— Бежать вам надо, и немедля, — сразу же взял быка за рога Севастьян.

— Почему это? — удивился Козьма и, не дожидаясь ответа, припал к кружке с квасом.

— Недавно из города пропал Рвач. Может, слыхали? — начал растолковывать Севастьян.

— Ну слыхали, — пожал плечами Игнат. — А мы-то при чём? Может, он опять к татарам подался.

— Кабы к татарам, — ухмыльнулся Севастьян. — Нет, его ваши ребята Пантелеймон да Кирилл выкрали и нашему князю отдали на растерзанье. Да, кстати, а где их родичи проживают?

— Они нездешние, их Олег навряд найдёт, — сказал Игнат. — Об них беспокоиться не стоит. А про Рвача-то правда?

— Ну с какой стати мне врать? — возмутился Севастьян. — Ваши парни привезли его в Дубок, палач Дёжкин вроде бы удавил гада, да вот беда: живуч, бестия, оказался. Очухался, развязался и щас по лесу наверняка сюда идёт. Мы с Василием... — повернулся к Шумахову.

— Во, а разве это не татарин? — раскрыл от удивления рог Афанасий. — Погодь-погодь, а не он ли освобождал Демьяна?

— Он отец его.

— То-то мои лоботрясы всё твердят, что где-то уже его видели! — фыркнул Игнат. — Да я и сам сразу засомневался, что он татарин, молчал только. Но это опасно. Коли сторожа вспомнят его, непременно расскажут князю Олегу...

— Самое главное, — перебил брата Севастьян, — что Рвач видел меня в Дубке у Александра.

— А ваш князь Дубок обживает? — вытаращил глаза Афанасий.

— Тебя не касаемо! — отрезал Севастьян. — Рвач придёт в Воргол и расскажет всё про меня и про вас, и тогда от супостата Олега не спастись. Значит, надо уходить.

— Как уходить? Куда? — совершенно растерялся Козьма.

— К нам. К князю Александру Липецкому.

— Дубковскому! — брякнул Афанасий.

— Это ты дуб безмозглый! — оборвал Севастьян младшего брата. — А в Дубке мы временно. Мы ещё возродим родовое князей Липецких гнездо, поднимем из пепла славные города Липец, Онуз и Воронеж!