Ангелы тоже люди

теперь руководишь собой и своей жизнью, что тебе подвластно все в этом

мире - даже любовь! Ты забыл, что это божественное чувство, единственное,

которым невозможно управлять, ради которого и создан весь этот мир! Ты

решил, что сможешь обуздать божественную любовь, оставаясь при этом

совершенным, но сейчас ты видишь, как слаб. Ты измучился, и уже не так

безупречен, потому что все время проводишь в ненужной борьбе с самим

собой. А значит, и со мной. Подумай об этом.

В тот же момент озарение снизошло на меня, и я через времена и

пространства понесся туда, куда звало меня мое сердце. Я уже знал, что

никогда больше не оставлю ее, до самой ее смерти и даже после. Кроме того,

я увидел сколько нечеловеческих испытаний нам еще предстоит пройти

вместе. Сердце мое ужаснулось, но в то же время и возрадовалось

величественным планам Господа. Когда я увидел, до какого жалкого

состояния я довел существо, которое так люблю, мне стало стыдно и больно.

И любовь моя в тот момент удвоилась и расцвела. Она увидела меня и

бросилась навстречу. В тот момент произошло чудо. Чудо слияния земного и

божественного. Не спрашивай меня, как это могло произойти, я и сам не

знаю. Это был подарок Бога, это был тот урок, который Он преподнес

человечеству и Силам Небесным. Это был Божественный План, а я по своему

недоумию пытался сопротивляться ему. Теперь ты понимаешь, что если даже

я, высший ангел, не всегда могу понять и принять помысел божий, можешь

ли ты противиться его предписаниям?

- Это значит, что у людей нет выбора? Ни у кого нет выбора, даже у ангелов

небесных?

- Выбор есть у всех, даже у тебя. Вопрос только в том, куда тебя приведет

твой выбор - ближе к Богу и радости, или уведет тебя от него в сторону

метаний и тьмы. Решаешь только ты.

- И что мне теперь делать?

- Твоя сестра Саломея играет в собственную игру. Жалея тебя и желая

помочь, она послала весточку Ироду, надеясь на то, что тот заберет у тебя

Марию силой. Но ты не должен этого допустить. Ведь я знаю, что ты на

самом деле человек честный и любишь ее искренне. Вам нужно бежать.

Вернее, отправиться на какое-то время в путешествие. Не говорите никому,

куда вы направляетесь, уезжайте как можно быстрее, взяв с собой все только

самое необходимое. Отправляйтесь к родственнице вашей Елизавете. Там вас

примут. Елизавета сама ждет ребенка и не откажет вам в питании и крове.

- Но как же мы двинемся в такую жару, почти без слуг, с малым запасом

воды?

- Пусть тебя это не заботит. Все будет хорошо. Я буду рядом и помогу вам

преодолеть нелегкий путь.

Иосиф с беспокойством смотрел на свою молодую жену. Солнце палило

нещадно, на небе не было видно ни одной тучки. По лицу девушки, ехавшей

на лошади, груженной тюками с водой и провизией, пролегли следы-

доорожки от пота. Она тяжело дышала и, казалось, еле держалась на лошади.

Еще немного, и она свалится.

Вдруг Мария улыбнулась, выпрямилась и посмотрела наверх. Глаза ее

засветились таким счастьем, как будто не было у них позади всех этих

испытаний. В этот момент Иосиф почувствовал, как воздух зазвенел, а потом

услышал легкий шорох, как будто большая птица следовала за ними. Он не

стал поднимать глаза, зная, что там увидит. А над их головами в этот момент

возникла большая тень - в форме распростершихся над ними ангельских

крыльев...

ДЕВОЧКА ИЗ АКДАМА

Каждый узор, каждый завиток этого белого по прозрачному рисунка на старой

бабушкиной тюли был знаком Веронике с детства, и, как и много лет назад, она привычно

разглядывала их сквозь прикрытые ресницы. Весеннее солнце пыталось пробиться в глаза,

и Вероника играла с ним, пытаясь расщепить сквозь ресницы свет на маленькие радужные

лучики. Небольшая комнатка была обставлена немногочисленной мебелью времен Царя

Гороха - здесь был пузатый буфет и без того светлого, да еще и выгоревшего цвета, за

стеклами которого ютились вазочки, фарфоровые фигурки разных времен и народов,

многочисленные рюмочки - стаканчики, давно потерявшие своих собратьев и разная

другая мелочь; в тон ему трюмо, на зеркальной глади которого от времени образовались

странные маленькие черные точки; старая, но достаточно крепкая софа; строгий, без

всяких излишеств стол на высоких круглых ножках, покрытый белой вязаной салфеткой,

два близнеца-стула, которые, судя по цвету и форме, состояли в родственных связях с

вышеуказанным столом. От всего веяло спокойствием и немного нафталином. На софе,

покрытой любимой бабушкиной периной было тепло и уютно, и Вероника подумала, что,

может, вот оно и есть, счастье, когда тепло, светло, и не хочется даже менять положение

тела, чтобы, не дай бог, ничего другое тоже не изменилось. Просто так лежать и ловить

ресницами солнечных зайчиков…