Ангелы тоже люди

квартиру, смотреть телевизор, читать... Вобщем вести обычный, человеческий образ

жизни. И ждать того, самого главного события, каждый день прислушиваясь к новым

движениям жизни. Впрочем, не так уж плохо. Главное, она не одна, ей есть кого любить,

кто нуджается в ней больше всего на свете. А остальное все – ерунда. Можно и потом

разобраться. С этими мыслями Вероника легла на диван, укрылась толстым клетчатым

пледом и уснула.

Ее разбудил настойчивый звонок в дверь. Вероника, стараясь не шуметь, подошла к двери

и заглянула в глазок. Беспокойно переминаясь с ноги на ногу там стоял отец. Вероника

затаилась. В дверь опять позвонили и постучали.

- Открывай – открывай, нечего прятаться, я знаю, что ты там, - сказал отец. – Я не уйду

пока ты не откроешь.

Пришлось отпереть дверь. Отец вошел и вгляделся в ее лицо:

- С тобой все в порядке?!! Где ты была?!! Я уже весь город обыскал, всех на ноги поднял.

Как ты себя чувствуешь?

- Много вопросов сразу. Ну, во-первых, здравствуй, папа. Во- вторых, проходи. Что у тебя

за пакет в руках?

- А... это... ну так, немного продуктов для тебя, в холодильнике же совсем ничего нет, вот,

захватил кое-что из дома...

Игорь Петрович прошел и сел на диван, подвинув плед. Жестом он пригласил дочку сесть

рядом, и она повиновалась. Он обнял ее одной рукой, она положила ему голову на плечо,

совсем как в детстве, а он ее гладил по светлым, шелковистым волосам. Так они и застыли

молча, думая о том, что давно уже вот так не сидели, просто как отец и дочь.

- Ну так что, - встрепенулся вдруг он, - рассказывай, как жить-то мы дальше будем?

- Что ты имеешь ввиду?

- Ладно, не притворяйся, что не знаешь, о чем я. Татьяна мне все рассказала. Я, конечно

же, был в шоке. Нет, не от ее измены, в принципе, я не дурак, не первый год живу, знал,

что это может случиться... Я к тому же все-таки старый для нее. Но, конечно, я и

предположить не мог, что она... и твой Данил... мерзко... Я очень за тебя испугался. Такое

пережить, да еще и в твоем положении, после того, как мы столько пережили... Тут у

любого здорового крыша поедет... Не знал, куда бежать, не спал ночь...

- Как же ты меня обнаружил?

- Я сразу почувствовал, что это ты. И не забывай про определитель номера. Ну кто еще мог

звонить из бабушкиной пустой квартиры и дышать в трубку?

Они опять замолчали, каждый придавленный своим, и в то же самое время общим

несчастьем.

- Не ожидала, что она тебе скажет, - вдруг сказала Вероника. – Думала, промолчит, или

врать будет.

- Она позвонила мне на работу и попросила, чтобы я срочно приехал, есть очень важный

разговор. А когда приехал, все выложила. Говорила, что это была ошибка, каялась.

Клялась, что любит только меня...

- Ты ее простил, папа?

- Нет, не могу даже видеть ее. Слишком больно. И не только из-за себя. Как она могла так

поступить с тобой! Ты ей была как сестра!

- Ты все еще любишь ее?

Отец опустил голову и вздохнул.

- Люблю, наверное...

- Тогда... прости ее...

- А ты сможешь простить?

- Пока не знаю. Возможно, смогу со временем. Ради тебя... И ради себя тоже... Ее... А его –

вряд ли. Скорее всего никогда. Слишком сильно я любила его, и как жестоко он отомстил

мне за эту любовь. Идело не в измене. Ты знаешь, он мне такие слова сказал... Я поняла

вдруг, что он никогда, слышишь, папа, никогда меня не любил. И даже просто не понимал.

Я вдруг осознала, что мы с ним остались друг другу совершенно чужими людьми. Знаешь,

я ездила в одно место, к друзьям... Я там много думала... А, может, я тоже его не любила?

Вернее, любила, но не его, а выдуманного принца, мечту? Знаешь, как в песне: «Я его

слепила из того, что было, а потом, что было, то и полюбила». Думаю, время поможет мне

разобраться с этим окончательно... Но пока я поживу здесь... Съезди, пожалуйста, на мою

квартиру, забери вещи.

- Хорошо. Завтра же. Конечно, если тебе так проще, поживи пока здесь. Хотя, слишком ты

добрая. Я бы с удовольствием выкинул бы этого подлеца из твоей квартиры вместе со

всеми пожитками. Скатертью дорога! Он мне, кстати, особо никогда и не нравился... Но

все же расскажи, куда же ты так надолго пропала, где была, у каких друзей? Я их знаю?

- Пап, это слишком долгая история. Одно могу сказать – они помогли мне понять, что на

свете бывают разные судьбы, и каждый человек должен нести то, что ему дано. Как

говорится, Бог дает только то, что по силам. Не бывает только черной полосы, когда-

нибудь наступает и светлая. И еще они не дали мне разочароваться в хороших людях и

настоящей дружбе. Я поняла, что она существует, несмотря на все мои разочарования.

Теперь я чувствую себя спокойно, уверенно, и даже мудро и точно знаю, что все выдержу.

И буду радоваться каждому дню своей жизни.

- Ну как она? – вбежав в приемный покой, спросила запыхавшаяся Танюшка у Станислава

Васильевича, нервно стучавшего ногой по до блеска выдраенному полу родильного дома.

- Пока ничего не говорят кроме того, что роды трудные.

Она села рядом, взяла его руку, и, заглянув в глаза, спросила: