Ангелы времени

Мэтр Ронсар, бывший его советником от Гильдии утильщиков, рассказывал просто-таки какие-то сказки о нейроквантовом чуде Гильгамеша. Теперь все выглядело так, будто и проект Дамиана Гомера бледнел и терял смысл перед гиперутопической идеей создания мощнейшего нейроквантового поля, способного излечить звезду.

Если в силовой барьер Атилла Левит еще мог поверить, по крайней мере, как инженер, он вполне представлял себе масштабы и даже средства этой суперстраховки, но темную «эврику» пусть даже гениального нейрохимика, к тому же много лет носившего личину шута, — видел глубоко бесперспективной.

Впрочем, мэтр Ронсар и сам не выглядел убежденным сторонником такого «Спасения», весьма похожего на акцию добровольного массового гипноза. Разве подобные идеи имели отношение к науке? Здесь эскпертам работы только на год или больше. И даже если представить, что он, канцлер, согласится лично убедиться в возможностях открытия Гильгамеша, ему понадобится вытаскивать из щелей ученый совет Республики, людей крайне конформистских, крайне скептических, крайне неверующих.

И, наконец, последнее — угроза теократов! Лобсанг Пуритрам, этот мрачный безумец у власти, принявший, к тому же, два месяца назад, посвящение в послушники Храма Лиловых Тог, диктатор, опасный человек и политик…

Смотр каравелл проходил из так называемой канцлерской визы, одной из спецплатформ с заданной программой полета — нечто вроде открытого летающего трамвая с изменяемой конфигурацией стыковочной базы. В обычное время такие платформы развозили киберов и людей по всему промышленному поясу, который, кстати, как и большинство жилых астероидов, был заключен в оболочку силового атмосферного туннеля, растянувшегося на несколько тысяч километров. Внутри пояса везде была установлена искусственная гравитация. Терминалы и стапели верфей могли при этом выдвигаться за пределы атмосферы в космос, отправлять и принимать любой транспорт. Как молекулы-островки присоединялись к поясу сотни синхронизированных астероидов, где в былые времена велась добыча руд и откуда на платформах-баржах доставляли ценные металлы на плавильные заводы.

Сейчас большинство этих астероидов-молекул были заброшены и служили местом расквартировки всех бездомных и опустившихся людей, промышлявших редкой контрабандой и меновой торговлей с никогда не унывающими утильщиками из числа не входящих в анклавы. Увы, ни сил, ни времени, ни желания бороться с этим общественным прецедентом упадка у республики не было.

Инженерный совет приветствовал канцлера и его команду довольно прохладно. Авторитет власти медленно и неизменно клонился к закату — тоже один из справедливых признаков упадка. Атилла Левит с этим мирился, однако точно знал и понимал, что пока его фигура сохраняет хотя бы видимость значимости — гражданский хаос в своей катастрофической форме не наступит. Власть инерционна в обе стороны.

Летающую платформу заполнило человек тридцать пассажиров, не считая десяти гвардейцев из личной охраны канцлера и двадцати киберов-полицейских. Симон Крез вел непрестанные переговоры по обручу связи с капитанами корветов, влившихся в число патрульных кораблей вокруг всего пояса.

— Господа, уважаемый канцлер, — начал свое обращение ведущий эксперт инженерного совета Лидий Мусагет. — Регламент нашего сегодняшнего смотра сокращен. Не секрет, по каким причинам. В секторе неспокойно. Работа на большей части наших заводов остановлена. Срывы технологических цепей уже давно стали хроническими. Самое отвратительное, что мы с вами получили еще одну манию… Синдром Великого Приговора… И люди, и киберы, не сговариваясь, выводят из строя уникальное оборудование, сборочные линии, всю обслуживающую технику. Защищаться от таких действий — задача почти не выполнимая. Каждый день мы включаем новые резервы, демонтируем испорченные машины, перестраиваем планы и схемы. Сорок три каравеллы на стапелях — это практически все количество, которое мы смогли предоставить для Программы Спасения. Объявлять эти печальные результаты всей республике мы не можем, и я думаю, вы, канцлер, со мной согласитесь. Но и утаивать такое положение дел будет крайне трудно… Сегодня вы не услышите от меня привычных отчетов. Мы также не будем проводить экскурсий на каравеллы. Необходимости я в этом не вижу. Мы совершим облет верфей, возможно, в последний раз. Ну и, конечно, главное!.. Здесь присутствует военный советник, господин Симон Крез, также пресс-секретарь канцлера… Это очень хорошо, потому что буквально через несколько минут, как только наша платформа пристыкуется к первому причалу, я объявлю вам информацию совершенно иного рода…

— Лидий, вы о чем? — канцлер насторожился. — Здесь какой-то подвох! Симон, посмотрите на меня… Мне не нравятся подобные заявления. Что значит «информация совершенно иного рода»? Объясните, наконец! А вы, Симон, чем, черт возьми, вы заняты?

Симон Крез, сидевший в кресле позади канцлера, положил руку ему на плечо.