Ангелы времени

Но вот когда, чуть отвлекшись, он снова посмотрел в сторону трогательной сцены, то увидел нечто из ряда вон выходящее: канцлер уже стоял на ногах и Ронсар даже не поддерживал его… И оба они, как бы правильно сказать, растворялись в воздухе, теряли очертания, блекли, испарялись, как если бы были духами, а не людьми…

— Проклятие, что это?! — Симон подтолкнул Мусагета и указал на пустое место.

— Канцлер! — вскрикнул Мусагет и забегал глазами по платформе. — Куда он делся, Симон? Что ты молчишь? Ты видишь, его нигде нет. Он не мог уйти незамеченным. Его нельзя упускать, слышишь… Прикажи его искать немедленно!

Симон Крез вздохнул, сказал про себя еще раз «Проклятье!» и со всей силы с неимоверным наслаждением выпустил кулак в скулу Лидия Мусагета. Главный эксперт взвизгнул и, сбивая с ног кибер-полицейских, отлетел метра на три в проходе между кресел.

— Надо было все-таки дать возможность Атилле задушить тебя! — сказал военный советник с верхом презрения. — Хочешь драпать из нашего мира, торопишься… Я еще подумаю, брать ли с собой таких гнид, как ты!

***

Мехди Гийяз Калиаббат шел по коридорам и галереям замка.

Да, это был момент истины, хвала Храму!

Все движение, все население вокруг замерло: охранники, прислуга, офицеры служб, церемониймейстеры, коменданты, «царедворцы» правящего дома, приближенные и теократы. С некоторых пор послушников стало много, достаточно, чтобы следить за всеми, даже за теми, для кого слежка являлась работой. Он сам их на это направлял, он сам выстраивал в замке систему абсолютного контроля. Но абсолютного не получалось. Абсолютный, должно быть, имел только Бог, которого Мехди не слышал. Сейчас он не слышал даже шума от собственных шагов.

«Я превратился в призрака, — подумал он. — Меня никто не видит, как Бога!»

Он стал подниматься по лестнице, расставив руки, и так сбил с ног человек пять из числа офицеров Тристана Гойи. Повернулся, чтобы оценить последствия…

Все людишки взлетели в воздух, как надувные куклы, и не падали, а только стремились к падению. Их лица, застывшите в определенной мимике, ничего не выражали.

В крыло замка, где размещались княжеские покои, он попал просто: препятствий не было нигде, их не могло быть и раньше. Калиаббат проникал сюда беспрепятственно, когда требовались какие-нибудь моральные наставления андроидам. Это было сугубо его личное дело. И все бы шло как нужно, если бы такой же практикой не стал пользоваться этот выродок Гойя. Двойной предатель…

Наверняка, он сейчас здесь, наверняка после того как «князья» завершили прием посетителей, где, конечно же, суетливый интриган умудрился что-нибудь подтасовать, подменить, а теперь пытался обьяснить двум идиотам свое правильное отношение к политике или хуже того — научить…

Калиаббат вошел в рабочий кабинет Марко Дереша.

Все было еще хуже…

Тристан Гойя действительно был здесь. Князья-андроиды сидели в креслах у горящего камина. Пламя не шевелилось. Гойя стоял у камина, непринужденно опираясь локтем о каминную полку, и что-то говорил: рот его был полуоткрыт, а глаза нацелены на маленький черный приборчик, который шеф нимфианской разведки держал в левой руке. У приборчика был странный циферблат и несколько управляющих кнопок. Программатор. Естественно, секретный…

Калиаббат извлек стилет из кармана своей тоги.

Первыми двумя ударами он проколол головы андроидам. Из отверстий на месте проколов брызнули электрические разряды. Брызнули и застыли голубыми змейками…

Третий удар стилета пришелся Тристану Гойя в шею, сбоку. Лезвие прошло насквозь. Фонтанчики крови вырвались из шеи с обеих сторон и застыли. Калиаббат посмотрел на стилет: лезвие было совершенно чистым, кровь просто не успела к нему прилипнуть. Гойя продолжал говорить, выражение его лица не изменилось. Если верить действию нейрозамедлителя, то для убийцы выражение лиц его жертв не изменится еще долго, но в том, другом, времени, этих троих больше нет.

Калиаббат вышел из кабинета.

Кто дальше?

Друзилла Кромвель…

С некоторых пор эта проститутка заимела в замке отдельные апартаменты. Гойя ей покровительствовал. Хуже всего, что утешителями Кромвель становились и целомудренные теократы, которых эта тварь совращала, отнимая их способность слышать Бога…

В роскошно украшенную спальню Кромвель Мехди Калиаббат вошел, миновав комнаты с бассейнами, в которых в застывшей, словно лед, но горячей воде плавали четыре молодые фрейлины, увеселяющие двух пьяных офицеров и двух татуированных теократов. Все это развратное купание было обставлено воскурениеми, бурдюками дорогих вин, из которых вино проливалось прямо в бассейны, фруктами, падающими из блюд туда же… Тела женщин были перевязаны массивными золотыми цепями…