Англичане едут по России. Путевые записки британских путешественников XIX века

В половине седьмого утра 21 августа наш поезд тронулся с места и вскоре прибыл на границу Азии и Европы. Я испытал определенное волнение, когда, выйдя из вагона, увидел обелиск, на котором с одной стороны было написано «Азия», а с другой – «Европа»[766]. Мое сердце забилось еще сильнее, когда я осознал, что двигаюсь в сторону своей родины. У всех было отличное настроение: погода стояла прекрасная, поезд шел на запад. Недалеко от железнодорожной станции Чусовская[767] мы посетили огромный завод[768], искупались в реке[769], а затем поехали по местности, которая напомнила моим американским спутникам Аллеганские горы в Пенсильвании. Вскоре мы спустились в Пермь. Да-да, именно «спустились», потому что издалека казалось, что город находится ниже нас. Напрямую до него было всего шестнадцать верст, но поскольку путь преграждали горы, ехать пришлось сорок пять верст. Вокруг был дремучий лес, который, как нам сказали, кишит медведями. Зимой они иногда нападают на людей и домашних животных, поэтому в это время года за косолапыми отправляются охотники.

Пермь

Ранним утром 22 августа, в воскресенье, наше незабываемое путешествие, длившееся три недели и два дня, завершилось прибытием в Пермь – крупный город, через который проходит железнодорожная магистраль в сторону реки Кама, притока Волги. Этот край очень интересен с точки зрения геологии, поскольку имеет отношение к пермскому геологическому периоду[770], названному так в честь этих мест сэром Родериком И. Мурчисоном.

Пермские татары

Еще одна группа пермских татар

Мы сразу же отправились в прекрасный местный музей[771], где в девять часов утра (!), в воскресенье, нас приняли градоначальники. Затем мы посетили церкви, общественные заведения и прочие места, а потом сели на пароход «Екатеринбург»[772], чтобы через четверо суток оказаться в Нижнем Новгороде. Несмотря на зной, торговля на пристани шла полным ходом, и мы накупили арбузов и прочих фруктов. Правда, у нашего парохода сломалось гребное колесо, поэтому нам некоторое время пришлось провести на берегу. Здесь не было привычных нам погрузочно-разгрузочных механизмов – вместо них трудились восемь работников (все они что-то напевали), которые тащили на спине в трюм судна огромные тюки с шерстью и пенькой. Покачиваясь, они шли по деревянному трапу ярдов сто пятьдесят длиной[773], оставляли груз и возвращались за его новой партией. Несколько мужчин несли на борт огромные связки дров для корабельных котлов. Удивительно, но жалованье у них было таким же мизерным, как и на рудниках. На причале толпилось множество пассажиров, искавших свои пароходы или перепутавших их. Эту картину усиливали огромное разнообразие одежд и непрерывный гул толпы.

Русские речные пассажирские пароходы – это построенные по американскому образцу огромные суда, фактически являющиеся плавучими отелями. Они ходят по Каме и Волге вплоть до Каспийского моря, т. е. примерно на 1,2 тыс. английских миль. Поднявшись на борт и пережив обычную в таких случаях небольшую суматоху, мы около полудня отчалили от берега. Погода стояла прекрасная, но было очень жарко, хотя плавание по реке все же намного лучше утомительной езды на поезде.

Большинство крупных русских пароходов работает на нефти, которую доставляют вверх по Каме с юга страны в огромных баржах и закачивают в плавучие речные хранилища. Из пароходных топливных цистерн нефть по гибкому шлангу поступает в котел. Такая конструкция приводит к большому расходу нефти.

На участке от Перми до Волги Кама даже шире последней – от восьмисот ярдов до одной мили. Во время весеннего паводка вода иногда разливается почти на тридцать миль. Ландшафт берегов был скучным, но его отчасти скрашивали колоритнейшие баржи и пароходы с разнообразием пассажиров и сценки возвращения воскресным днем домой на огромных паромах семей с лошадями и повозками. Изредка на страницы наших газет попадают сообщения о потоплениях этих всегда переполненных людьми транспортных средств.

Русские бурлаки на Волге

Укладываясь спать, мы знали, что будем ночевать не одни, поэтому еще утром повсюду рассыпали порошок против насекомых, тем самым обеспечив себе спокойный сон. Накануне третьей ночи наш американский компаньон показал на угол: «Посмотрите, кого я там раздавил». Он чиркнул спичкой, мы взглянули туда, и. отправились ночевать в музыкальный салон. Ранним утром туда пришел слуга, чтобы подмести пол. Впотьмах он не приметил трех скорчившиеся на стульях людей в одежде, но когда все же увидел нас, то сильно испугался и включил освещение. Однако поняв, что мы не воскресшие из небытия речные пираты из недавнего прошлого[774], погасил свет и ушел.

Примерно в половине восьмого утра 23 августа у нашего парохода неожиданно сломалось гребное колесо, починка которого заняла часа три, но потом мы плыли без происшествий, иногда делая остановки с целью изучения геологии этих мест.