Англичане в допетровской России

Наиболее подробно о форме государственного правления в «Московии» повествовал Дж. Флетчер. В посвящении своей книги королеве Елизавете, он отмечал, что форма государства в России тираническая, чем заметно отличается от английской. У русских нет «письменных законов», источником правосудия «служит закон изустный», народ несчастен и угнетен. Одну из глав своей книги Флетчер посвятил рассмотрению образа правления в России. На его взгляд, образ правления русских «весьма похож на турецкий, которому они…стараются подражать, сколько возможно». Англичанин не сомневался, что правление в России «чисто тираническое», поскольку все направлено «к пользе и выгодам одного царя», а дворяне и простолюдины угнетаются. Все, что наживается этими последними, по выражению Флетчера, «классами», «рано или поздно переходит в царские сундуки»[480]. Далее англичанин перечислял главные «пункты или статьи», включенные в понятие «самодержавного правления». Это издание и уничтожение законов, определение правительственных лиц, право объявлять войну и заключать союзы с иностранными державами, право казнить и миловать, а также изменять решения по гражданским и уголовным делам. Все эти функции принадлежат царю и «состоящей под ним Думе». Таким образом, московский царь является одновременно верховным правителем и исполнителем законов. Флетчер подчеркивал, что большую поддержку самодержцу оказывает духовенство. Другим важным обстоятельством, способствующим укреплению самодержавия, является назначение чиновников на все должности в государстве, включая судейские, самим царем. Апелляция и прощение преступников также всецело зависят «от воли и милости царской»[481].

Обращаясь к истории царствования русских государей, Флетчер приводил примеры, свидетельствующие о проявлении их самодержавного правления. Так, Иван Грозный, чтобы показать свою власть над жизнью подданных, во время прогулок или поездок «приказывал рубить головы тех, которые попадались ему навстречу, если их лица ему не нравились, или когда кто-нибудь неосторожно на него смотрел. Приказ исполнялся немедленно, и головы падали к ногам его»[482]. Флетчер вспоминал историю создания опричнины Грозным, подчеркивая, что «свобода, данная одним грабить и убивать других без всякой защиты судебными местами или законом (продолжавшаяся семь лет), послужила к обогащению первой партии (опричников — Т. Л.) и царской казны и, кроме того, способствовала к достижению того, что он (царь) имел при этом ввиду, т. е. к истреблению дворян, ему ненавистных, коих в одну неделю и в одном городе Москве было убито до трехсот человек»[483]. Подобные высказывания Флетчера о конкретных деталях проявления самодержавного правления Грозного вызывают определенные сомнения в их достоверности. Если учесть, что Флетчер попал в Москву уже после кончины Грозного и подобных жестоких сцен попросту не мог видеть, то, возможно, что его записи были основаны на чьих-то рассказах, не исключено, что и вымышленных. Впрочем, справедливости ради заметим, что жертв репрессий Грозного было немало. Как утверждал историк Р. Г. Скрынников, в годы правления Ивана IV погибло около четырех тысяч человек, тогда как население страны не превышало 8–9 миллионов. При этом ученый замечал, что московский царь не являлся исключением в «длинной веренице средневековых правителей-тиранов»[484].

Современный исследователь эпохи правления Ивана Грозного журналист и историк В. Манягин категорически оспаривает подобные утверждения англичан и их последователей о царе Московии как о тиране, считая их мифом. «Мифу об Иоанне Грозном четыреста лет», утверждает он. При этом Манягин ссылается на высказывания известного историка Р. Г. Скрынникова и митрополита Иоанна (Снычева) о том, что за 50 лет правления Иоанна Грозного (с 1538 г. по 1584 г.) к смертной казни были приговорены от 4 до 5 тыс. человек, т. е. меньше ста человек в год, включая уголовных преступников. Так, к смертной казни приговаривали за убийство, изнасилование, содомию, ограбление храма, государственную измену (при царе Алексее Михайловиче смертной казнью карались уже 80 видов преступлений, а при Петре I — более 120!). Каждый смертный приговор при Иоанне IV утверждался лично царем, а приговор князьям и боярам — Боярской Думой.