Англичанка

– Смотря кого спрашивать. Если верить отчету ЦРУ, Сиддика нашли мертвым в камере спустя десять дней после прибытия в Кабул. Его семья в исковом заявлении утверждает, будто он погиб, не выдержав пыток.

– Как с этим связан премьер-министр?

– Когда родственники Сиддика потребовали от МИ-5 предоставить все материалы по делу, Ланкастер отказал им – якобы это вопрос национальной безопасности. Так он спас мою карьеру.

– И вот ты стремишься вернуть долг, спасая его шкуру? – Сеймур не ответил, и Габриель заметил: – Добром это не кончится, Грэм. Тебя затаскают по инстанциям.

– Я сразу дал понять: если дойдет до этого, я утяну за собой всех, даже Ланкастера.

– Я всегда знал: ты далеко не наивный мальчик, Грэм.

– Какой угодно, только не наивный.

– Тогда поезжай назад, в Лондон, и скажи премьер-министру: пусть берет жену в охапку и выступит перед телекамерами, с официальным обращением к похитителям и просьбой освободить несчастную девушку.

– Поздновато. И потом, я, наверное, покажусь тебе старомодным, однако мне не по нутру, когда лидера моей страны шантажируют.

– А лидер твоей страны в курсе, что ты в Иерусалиме?

– Он даже знает, что я отправился к тебе.

– Почему я?

– Если на поиски отправятся агенты МИ-5 или МИ-6, информация об этом просочится наружу, точно так же, как просочилась информация о Сиддике Хусейне. К тому же ты чертовски хорош, когда надо кого-то или что-то найти, – тихо добавил Сеймур. – Древние столпы, украденные картины Рембрандта, секретные объекты по обогащению урана.

– Прости, Грэм, но…

– А еще ты в долгу перед Ланкастером, – оборвал Габриеля Сеймур.

– Я?

– Кто, по-твоему, позволил тебе скрываться в Корнуолле под чужим именем, когда тебе отказали все остальные страны? Кто позволил нанять британского журналиста, когда тебе потребовалось внедриться в иранскую цепочку поставки урана?

– Не думал, что вы все записываете на мой счет, Грэм.

– Не записываем. Иначе ты вогнал бы себя в такие долги…

Повисла неловкая пауза, словно обоих шпионов смутил тон последних фраз, которыми они обменялись. Сеймур уставился в потолок, Габриель – в записку: «У вас семь дней – после девчонка умрет».

– Как-то расплывчато, не находишь?

– Зато эффективно, – ответил Сеймур. – Внимание Ланкастера привлечь удалось.

– Никаких требований?

Сеймур покачал головой.

– Очевидно, цену назовут в самый последний момент, доведя Ланкастера до такого отчаяния, что он, желая спасти карьеру, согласится без раздумий.

– И во сколько сегодня оценивается ваш премьер?

– Последний раз, когда я проверял его счета, – проказливо ответил Сеймур, – сумма на них приближалась к ста миллионам.

– Фунтов?

Сеймур кивнул.

– Джонатан Ланкастер сделал миллионы, работая в Сити, миллионы получил в наследство и женился на миллионах в лице Дианы Болдуин. Он просто идеальная цель для шантажа: человек, у которого денег больше, чем нужно, и которому есть что терять. Диана и дети живут в плотном кольце охраны на Даунинг-стрит, к ним не подобраться, зато любовница премьера… – помолчав немного, Сеймур закончил: —…любовница премьера – совсем другое дело.

– Полагаю, жену Ланкастер в известность не ставил?

Сеймур сделал неопределенный жест рукой, давая понять: в брачные дела премьера он не суется.

– Ты когда-нибудь расследовал похищения, Грэм?

– После Северной Ирландии – нет. Да и то, тогда я имел дело с ИРА.

– Политическое похищение отличается от обычного. Если мотивы политические, то мы имеем дело с человеком рациональным, который желает, чтобы освободили его пленных товарищей или изменили политический курс государства. Террорист похищает важного политика или автобус, полный детей, и держит их плену, пока требования не выполнят. А вот обычный преступник жаждет наживы. Если ему заплатить, он потребует еще, и еще, и еще – до тех пор, пока не выдоит жертву досуха.

– Значит, нам остается одно.

– Что?

– Найти девушку.

Габриель отошел к окну и посмотрел на Храмовую гору. Он словно вновь перенесся в недра плато, на глубину ста шестидесяти семи футов – когда держал истекающего посреди святыни кровью Эли Лавона. Несколько долгих ночей провел Габриель у койки товарища, поклялся никогда больше не ступать на поле незримой битвы. Однако приехал старый друг и просит об услуге. Габриель не мог придумать, как отправить того домой с пустыми руками. Единственный сын переживших холокост евреев, он не привык разочаровывать людей. Просто так сказать «нет» Габриель не мог.

– Даже если получится разыскать девушку, – сказал он наконец, – у похитителей останется видео с признанием.

– Стоит британской розе возвратиться на родную землю, и эту запись будут рассматривать совершенно иначе.

– Только если роза Англии не решит во всем сознаться.

– Не посмеет, она верна Партии.

– Ты понятия не имеешь, через что она прошла, – возразил Габриель. – Вдруг ей промыли мозги?

– Может быть, – признал Сеймур. – Но мы опережаем события. Эта беседа окажется бессмысленной, если ты и твоя служба не возьметесь отыскать для меня Мадлен Хэрт.

– Не в моей власти предоставлять израильскую разведку в твое распоряжение, Грэм. Она в ведомстве Узи.