Англичанка г…

Прибыли в Яффу поздно вечером, почти ночью и естественно никто их на пирс не пустил, там горели еле видимые отсюда несколько масляных фонарей, которые напомнили Сашке, но нужно расширять бизнес с уличными фонарями, до электричества ещё десятки лет, нужно успеть набить карман. Потом спрос на светильный спирт резко упадёт. Ну, теперь это уже после войнушки. Если всё удастся, и он качественно ограбит Англию, то может и не надо будет такой мелочёвкой заниматься. Можно будет без помощи Франции замахнуться на Транссиб.

Глава 11

Событие двадцать третье

Мне почудился скрип отворявшейся двери, потом легкий треск переломанного сучка.

Тургенев И. С., Первая любовь

До полуночи примерно спал Сашка сном младенца… А как спят младенцы? Они вечно просыпаются среди ночи и орут. А ещё они обязательно наделают под себя. И во всём этом спят. Так что, ну, его. До полуночи спал Сашка сном немладенца. За день намаялся. У парохода чего-то там сломалось и шли под парусами какое-то время. Ну и Кох не утерпел, спустился в трюм и стал помогать — мешать кочегарам и механику ремонтировать агрегат. Насчёт помощи хрен его знает, тут подержать, там кувалдой садануть, тама не суйся, а вот извозился в саже, обжёгся и устал, как настоящий кочегар. А всё любопытство, не, ну и интересно же посмотреть, как паровая машина устроена. Блин, такой огромный монстр прожорливый и всего двести пятьдесят лошадиных сил. Сашки прикинул расход угля, скорость, и мысленно себе спасибо сказал, что решил пиратствовать на парусных фрегатах. Без дозаправки от Сан-Франциско даже до Ванкувера не добраться, не то, что до Сингапура. Ну, чёрт с ним, с полными трюмами до Ванкувера, а там что загрузят и спасибо скажут. Нет, там пушками встретят. Так что, для Дальнего Востока времена пара ещё не наступили.

— Александр Сергеевич, вставайте, — Алиса в джинсах и рубашке навыпуск трясла его за плечо.

— Ты это брось, дочка, иди спать, — навыдумывал всякую хрень Кох, ну замечал, какими глазами на него обожающими девица смотрит.

— Вашество, там две лодки полные людей к кораблю пристали, — склонилась к нему полиглотка и жарким шёпотом ухо обожгла.

— Вона чё? — Сашка мигом вынырнул из немладенческого сна.

Сон-то прошёл мигом, а вот голова отключилась. За двадцать лет пребывания в этом теле Виктор Германович практически от всех болячек излечился. Ходил нормально, обе руки вполне его слушались, можно даже сказать, что атлетом стал. Ежедневные пробежки и тренировки на снарядах своё дело сделали. Может не Андрианов, но и кубики есть и мышыцы, где надо. Только две проблемы остались. Он по-прежнему в минуты волнения ничего не мог с собой поделать, голову заполнял чёрный туман и нужно было закрыть глаза и баранов считать. Когда десятка хватало, а когда и пятидесятый баран не помогал. Сейчас после двадцати мозги прочистились. Ну и никакие тренировки из него Алана Делона не сделали. Так Джеки Чаном и остался.

— Что за лодки…

— Тихо, Вашество, они на незнакомом мне языке говорят, уже поднимаются. Али им лестницу скинул, — приложила палец к губам Алиса.

Кох снова зажмурился, нет, с мозгом нормально всё. Соображал, прикидывая расположение кают, чего делать, куда бежать. Он жил в отдельной довольно большой каюте на корме. Ют вроде называется. Здесь же рядом были ещё три каюты. В одной жила Алиса, во второй «юрист», он же польско-русский граф Пётр Игнатьевич Холоневский, а в третьей капитан корабля Николай Павлович Спицын. А вот каюты для остальных пассажиров располагались в трюме и на баке, то есть, на носу. Кто бы ни были эти незваные гости, нужно на всякий случай подстраховаться и разбудить калмыков, решил Сашка после чего дёрнул Алису на кровать.

— Сиди тут, и не вздумай геройствовать, — прошептал Виктор Германович девушке в ухо и пальцем ещё пригрозил. С этой Хари станется, попрётся воевать

Дверь не скрипнула, открываясь. И Сашка себя мысленно за это по голове монгольской погладил. Когда заселялся, дверь открыл, а она как заскрипит, что ему пришлось до пятидесятого барабана досчитать. Не прямо уж каждый раз, но частенько скрип несмазанных дверных петель мозг в черноту погружал.

— Смазать петли, — рыкнул он на матроса, что нёс за ним саквояж. — И все до единой двери в каютах. Услышу ещё раз скрип и прикажу выпороть.