Англия изнутри: записки нелегала

— Тебе нужна девушка, ты станешь тогда добрее, не таким раздражительным.

— Я в порядке, — заверил я ее, — не стоит беспокоиться.

— Я думала как лучше.

Как лучше тебе, но не мне, — подумал я.

Когда мы только с Юрой приехали, то работали с утра до вечера, если же работы не было на поле, нас брали на почасовку, то натягивать клеенку на теплицы, то наоборот убирать поля, подготавливая их к новой посадке.

Примерно через месяц это прекратилось, если на поле работы не было, мы отдыхали, а избранные шли на почасовку. К избранным относились поляки, литовцы, и как исключение белорусы. Меня брали на почасовку очень редко, а когда вышел конфликт с супервайзерами то почасовой работы для меня не было вообще.

— Толку, что ты так себя ведешь по отношению к ним, — говорил мне Юра, когда мы сидели на обеде в караване, — зарплата у тебя меньше, чуть что, они к тебе придираются.

— Но к тебе больше, хотя ты и лебезишь с ними.

— Ты молодой еще, не понимаешь, что не всегда нужен твой характер, я им улыбаюсь, а сам свое дело делаю. Пусть они думают, что хотят, а я свою цель имею, заработать. Ты вот уже на почасовку 2 недели не ходишь, и кому ты что доказал? Я за это время 70 фунтов заработал, а ты в караване сидел. К тому же, ты думаешь, ты им что-то доказал? Ты считаешь, что они тебя боятся? Им ложить на тебя, ты все равно пляшешь под их дудку.

— Не пляшу, и ты это видишь, и не совсем супервайзерам ложить на меня, в противном случае они бы себя так не вели. Знаешь, что мне сказала одна литовка: я думала все украинцы, белорусы и русские за деньги готовы друг друга сожрать, но впервые, я увидела среди вас человека, которому на деньги плевать.

— Тебе важно мнение какой-то там литовки?

— Нет, не важно, мне важно мое мнение, я сказал себе, что я буду человеком, и я остаюсь им здесь, несмотря ни на что.

— Малазийцы тоже хотели кому-то что-то доказать и где они?

— Зато после их уезда суперы немного попустились.

— На долго ли? Нет, это твое дело, я зарабатываю 220 фунтов в неделю, ты 160, а на поле ты столько же, сколько и я. Я советую тебе, как поступить правильно, не паря себе мозги, а решать тебе.

— Я поступаю правильно и поверь, мозги я себе не парю.

В одну из суббот, когда Мария выдавала нам зарплату, она тоже подняла этот вопрос:

— Всего 150 фунтов Алекс, маловато собираешь ящиков.

— Зато я собираю качественную клубнику, которую даже перебирать не нужно.

— Что качественную, согласна, — кивнула Мария, улыбнулась и сказала, — спасибо.

— Пожалуйста, — ответил я, получая конверт с деньгами.

Хоть Юра и хорохорился, но дела на ферме в плане работы с каждой неделей все ухудшались. Вскоре почасовка прошла вообще, те пять-шесть человек, которые в ней участвовали, были не из наших, поэтому белорусам она не светила вовсе. Даже по вечерам, бывало за неделю, мы 3 дня не выходили на поле.

Конкретный урожай закончился, заработки упали сильно. Если раньше Юра получал 220–250 фунтов в неделю, то сейчас опустился на 180–200. У меня со 180–160 фунтов в неделю, зарплата упала до 130–140.

Мы на ферме были 6 недель, когда в среду на поле у меня неожиданно заболел живот. Я не сильно обращал на боль внимание и продолжал работать. В ту ночь я спал плохо, живот стал болеть сильнее. Утром и до обеда в пятницу, я еле дотянул до каравана, от еды отказался.

Боль была страшной, у нас там был один студент из мединститута, я у него еще в четверг спросил:

— Как проверить аппендицит? Ты мне простой и надежный способ скажи.

— Попробуй нажать и резко отпустить, если почувствуешь сильную боль, то нужна госпитализация.

— От аппендицита можно умереть?

— Нечего делать, если на поздней стадии, когда он лопнет, то человеку все, даже врачи не спасут, а почему ты спрашиваешь?

— Да так, интересуюсь.

В четверг на обеде я немного полежал и боль стихла, но когда попробовал встать все повторилось.

— Скажи Йонесу, что я заболел, — попросил я Юру, когда он уходил.

— Может тебе в больницу съездить? — спросил Юра.

— Все в порядке, разберусь.

До вечера я пролежал на кровати, пока не пришел Юра.

— Все лежишь? — спросил он.

— Да.

— Там Йонес спрашивал, что с тобой? Я сказал что траванулся.

— Правильно.

Юра начал готовить еду.

— На меня не готовь, — предупредил я.

— Опять не будешь?!

— Нет.

— Слушай, может тебе подойти к фермеру, пусть тебя хотя бы отвезет в больницу, ты бы не шутил с такими вещами.

— Понты, все пройдет.

Юра приготовил себе окорочка с жаренной картошкой.

— Точно не будешь?

— Нет аппетита.

После еды он помыл тарелку и спросил:

— Ты здесь будешь?

— Да.

— Пойду к белорусам.

— Давай.

Когда за ним закрылась дверь, я сосредоточился и резко нажал на аппендицит как советовал студент медфака. Он сказал, что если боль резкая, то нужно к врачу, боль не была резкая, меня так подбросило, что я упал с кровати на пол.

Кое-как поднявшись, я вновь опрокинулся на кровать, отходя от адской боли, мне казалось, что мой живот вывернули наизнанку.