"Англия: Портрет народа"

Последняя фраза могла быть взята напрямую из колонки Питера Простака. И все же есть нечто необычное в чудаковатом презрении майкла Уортона к новой Англии, которое прослеживается в течение полувека существования этой его колонки. Ибо страшная тайна этого чистокровного на вид англичанина кроется в том, что сам Уортон наполовину немец, а его предки — евреи, преуспевшие в торговле шерстью в Брэдфорде. Такая же история со многими другими, кто громче всех кричит о своей английскости. Покойный отец журналиста Перегрина Уостхорна, в колонках которого в «Санди телеграф» в 1980-х годах раздавались предупреждения об опасности, грозящей целостности Англии, с гордостью говорил, что он — полковник Кок де Горейнд. Стивен Фрай, сделавший артистическую карьеру, играя самого что ни на есть английского хитроумного дворецкого Дживса — наполовину венгр, наполовину еврей. Фамилия «самого английского» из популярных поэтов, Джона Бетчемана, — немецко-голландская; «самый что ни на есть английский» архитектор Лютьенс происходит из шлезвиг-гольштейнской семьи. Многие из консерваторов, громче всех призывающих защитить Англию от захвата Европейским союзом, такие как политик Майкл Хауард и журналист Майкл Портильо, вышли из семей иммигрантов. А строки об англичанине, который остался «англичанин все ж», положил на музыку сэр Артур Салливан, мать которого родом из старинной итальянской семьи.

Вот таким окольным путем мы пришли к выводу, что чувства, отраженные в песенке У.Ш.Гилберта, верны, если речь идет о сопротивлении соблазну перейти в другие народы. Быть или не быть англичанином — действительно дело выбора.

ГЛАВА 5 МЫ, ГОРСТКА СЧАСТЛИВЦЕВ

Больше всего народ Англии радуется

когда ему говорят, что все пропало.

Артур Мюррей

Если быть англичанином — состояние души, возникает вопрос, что, по мнению англичан, делает их такими, какие они есть. Чтобы выяснить это, я первым делом отправился в Челтенхэм, в офис самого немодного в стране ежеквартального журнала.

Основанный в 1967 году под слоганом «освежает, как чашка чая!», журнал «Наша Англия» заявил о стремлении «отражать в каждом номере истинный дух Англии». Позаимствовав название из лирической речи умирающего Джона Ганта из «Ричарда II» Шекспира («Англия, священная земля, взрастившая великих венценосцев, могучий род британских королей»), журнал ненавязчиво провозгласил, что будет полезным, простым и благородным. В своих материалах журнал многократно использовал классический оплакивающий зачин «сто лет назад… а сейчас», изобиловал иллюстрациями в подражание американскому художнику Норману Рокуэллу и обещаниями — «надеемся, вам придется по вкусу наш выбор серии книг… история, в которой действие происходит до Первой мировой войны и где нахальный кокни по имени Эдвардс пускается в откровения о том, как он работал приходящим садовником!»

При таком удивительно вялом настрое журнал ждал потрясающий коммерческий успех, и каждый выходящий раз в квартал номер расходился тиражом четверть миллиона экземпляров. Спустя тридцать лет продажи каждого номера превышали совокупные продажи каждого номера журналов «Спектейтер», «Нью стейтсмен», «Кантри лайф» и «Татлер», вместе взятых. Вдохновленный своей интуицией, редактор и создатель журнала говорил, что его издание читают «не только герцоги, но и замечательные мусорщики, пенсионеры из Ист-Энда, судьи, моряки с паромов, жены священников в отдаленных миссионерских приходах, члены королевской семьи и продавщицы, юноши и девушки в Ланкашире и во всем мире… благопристойные, богобоязненные, открыто говорящие обо всем общественные активисты, независимо от того, носят ли они митры или миии-юбки». Ответ из столицы на это преднамеренно громкое заявление провинциалов появился в колонке «Аттикус» газеты «Санди таймс»: «для замечательных мусорщиков это то, что надо. У них есть чудное место, куда это дело пристроить».