"Англия: Портрет народа"

Конечно, настоящий враг журнала — само течение времени: ни одна статья в нем не обращена в будущее. Журнал неплохо зарабатывает на записях Эрика Коутса («Мастера английской легкой музыки»), «солдатской любимицы» Веры Линн, Билли Коттона, Виктора Сильвестера, Генри Холла и десятках других, которые он рекламирует вместе со своим бестселлером — кассетой «Для нас это было самое славное время», «уникальным тройным альбомом, в котором собраны воспоминания и мелодии, вдохновлявшие британский народ на победу во Второй мировой войне». Небольшое число объявлений, если не считать нескольких предлагаемых услуг («ПОТЕРЯЛИ СВОИ МЕДАЛИ? МЫ МОЖЕМ ТУТ ЖЕ ВРУЧИТЬ ВАМ НОВЫЕ!», «НАПИСАЛИ СВОИ МЕМУАРЫ? МОЖЕМ ОРГАНИЗОВАТЬ ИХ ПУБЛИКАЦИЮ»), — это в основном обращения от благотворительных военных фондов и приютов для животных с просьбой читателям упомянуть их в своих завещаниях.

Когда я приехал на встречу с Роем Фейерсом, человеком, придумавшим эту необычную, но, как ни странно, успешную формулу, он сидел за столом у себя в викторианском особняке в Челтенхэме и жевал кусок фруктового пирога от Женского института. Найти его дом не составило труда, потому что на всей улице лишь на нем с крыши свешивался британский флаг. Не знаю, кого я ожидал увидеть, наверно, некую смесь Г. К. Честертона и Чингисхана. На ум пришло письмо, напечатанное в одном из номеров прошлых лет, в котором читатель писал, что журнал его устраивает и что хотелось бы иметь возможность встретить его в каждой школе, библиотеке, больнице страны, потому что он усматривает в «Нашей Англии» «британский эквивалент «Майн кампф» Гитлера, но, разумеется, основанный на христианских принципах». Но вместо Адольфа Гитлера я обнаружил седоватого, приветливого и добродушного человека. Если не считать неожиданных восклицаний типа «О, королева-мать! Мы все любим ее…», он был спокоен, задумчив и мил.

Три государственных флага и английский с крестом святого Георга на книжных полках, фотография королевы на стене и множество книг об оркестрах танцевальной музыки. Когда он обмолвился, что одно время был репортером по рыбной ловле газеты «Гримсби ивнинг телеграф», это не вызвало удивления.

Рой Фейерс пришел также к выводу, что быть англичанином не значит принадлежать к определенному народу. Двадцать тысяч экземпляров журнала продается в одной Австралии и гораздо большее число тысяч в других уголках бывшей империи, и он, конечно, взывает к чувствам соотечественников, живущих за границей, потому что хранит воспоминания о той более спокойной, неторопливой стране, которую они оставили. Однако, по убеждению Фейерса, чтобы быть «англичанином», необязательно англичанином родиться. «Актер Джеймс Стюарт, например, был американцем, но что-то в нем было от англичанина. Он не похвалялся своими успехами. Он не был человеком бесцеремонным. Он всю жизнь прожил с одной женой. На него можно было положиться в денежных вопросах. Это по-английски». Англичанам действительно нравится считать, что они такие и есть — галантные, прямодушные, скромные, абсолютно надежные и обладающие безукоризненными манерами. Это идеал английского джентльмена. Однако по сути это не ответ на вопрос, что такое «английскость». Ясное дело, что вопрос не просто в классовой принадлежности.

«Многие годы Джордж Формби был самым преуспевающим исполнителем в Британии. Он никогда не кичился славой и не любил выставлять напоказ свое богатство. А его жена наоборот — никакой скромности. Он был англичанином. А она — нет». Я видел, к чему он клонит, хотя меня поразило, насколько это несправедливо по отношению к этой женщине. Ведь комедийного актера Джорджа Формби наградили орденом Ленина за популярность у русского пролетариата, а она как истинная англичанка была чемпионкой мира по танцам в башмаках на деревянной подошве. «Ну так и что такое английскость?» — спросил я.

«Английскость — это нечто сокровенное. Это дух, дух святого Георга. А святой Георг понимается как борьба со злом».