Англия – Россия. Коварство без любви. Российско-британские отношения со времен Ивана Грозного до наших дней

Но обо всем по порядку. Вот что писал в циркулярном письме министр иностранных дел России Нессельроде в 1838 году: «В продолжении разногласий, которые нам приходилось в течение последних лет иметь с Англией, не было ни одного, которое в наших глазах представлялось бы более серьезным, чем только народившееся. Странная болезнь, заставляющая английское министерство приписывать нам враждебные замыслы против британского владычества над Индией». Пришлось наконец вмешаться самому Николаю I. По его распоряжению Карл Осипович Поццо-ди-Борго, возглавлявший посольство России в Лондоне, сделал следующее заявление: «Мысль о посягательстве на безопасность и спокойствие великобританских владений в Индии никогда не возникала и не возникает в уме нашего августейшего монарха».

Ну и наконец, почти два столетия спустя, в 2011 году бывший министр иностранных дел Великобритании лейборист Дэвид Оуэн напишет: «Что привело к столкновению Британии и России во время Крымской войны? Не породила ли навязчивая идея Британии удержать Россию от движения к Индии так называемую “большую игру” и искаженную картину намерений русских»?

Странная болезнь? Навязчивая идея, приведшая к стольким трагедиям и страданиям? Стоит прислушаться к господину Оуэну, ведь он психиатр по образованию, автор книги «История болезни. Недуги мировых лидеров последнего столетия». В ней утверждается, что порой обладание властью вызывает гибрис-синдром – слепую, враждебную здравому смыслу самонадеянность.

Итак, Англия начинает «большую игру». Всего за три дня до отзыва русской миссии из Персии Англия подписала договор с Францией о нападении на Россию. Третьим союзником британцев в скорой войне стала Турция. И на этот раз главная инициатива в развязывании войны принадлежала не Турции и не Франции, а именно Англии.

Трудно назвать врага России на каком-то этапе, которого бы Англия не поддержала. Во времена Крымской войны кумиром британских салонов был превосходный поэт лорд Теннисон. Он писал в своем дневнике: «Я ненавидел Россию с самого рождения и буду ненавидеть ее до конца своих дней».

30 апреля 1854 года королева Виктория назначила ветерана наполеоновских войн лорда Фицроя Реглана, потерявшего в боях руку, фельдмаршалом и главнокомандующим британских сил в скорой войне с Россией на Крымском полуострове.

Для Николая I, которого называли последним рыцарем Европы, потому что понятия ответственности и долга для него были непреложны, наиважнейшим мотивом войны с Турцией было совсем другое. «За Ясли Господни» – с такими словами шли в бой солдаты и офицеры русской армии под Севастополем. Почему? Дело в том, что для Николая I и для всего русского народа это была не просто геополитическая война. Со времен падения Византии защита интересов православия и православных в мире считалась духовной и исторической миссией России. Поводом к войне, среди прочего, послужило то важное обстоятельство, что владевшая тогда святыми землями Палестины Турция отказала России в покровительстве над ними – в первую очередь над Вифлеемом. То есть древний храм, который находится над пещерой, где родился младенец Христос, должен был перейти к католикам.

Петербург убедил Порту и Париж отказаться от этой интриги, хотя англичане всячески подливали масло в огонь. Николай остался непреклонен и не поменял свои позиции. А Стамбул получил открытую и тайную поддержку Англии и Франции. Война стала неминуемой.

Православные святыни остались неприкосновенными по итогам Крымской войны. И это важная заслуга Николая I и русского воинства. Мы обязаны русской армии тем, что сегодня в святых местах совершается божественная литургия, а не служатся католические мессы.

И еще одно важное следствие Крымской войны. Раньше святые места, связанные с библейской историей, с земной жизнью Христа, были закрыты и для паломников, и для археологов, и для ученых. После Крымской войны турки открыли эти места для паломничества, в том числе и для научно-археологического.