Англия – Россия. Коварство без любви. Российско-британские отношения со времен Ивана Грозного до наших дней

Но даже столь амбициозные планы не ограничивали аппетиты Лондона. Театр военных действий охватывал поистине огромные пространства. Помимо Черного моря и Балтики, вторжению и бомбардировке подверглись на юге Зугдиди, Сухуми, Анапа и Новороссийск. На севере – архангельский город Кола на Белом море. Петропавловск-на-Камчатке и устье Амура на Тихом океане.

По замыслу лорда Пальмерстона, Швеция должна была вступить в войну, и за это ей гарантировалась передача Финляндии и Аланских островов.

Прибалтийские земли планировалось отдать Пруссии. Грузию и Крым – Турции. А Валахия, Бессарабия и устье Дуная отдавались Австрии. Но это еще не все. Не забыли британцы и про давние грезы Варшавы. Для Англии очень важно было создать буферное государство, которое бы отделяло пределы древней Московии от южных морей. И появился план передачи украинских и белорусских земель. Кому? Конечно, Польше.

Столь масштабный передел, по сути, прижимал бы Россию к Уральскому хребту и окончательно лишал ее статуса великой державы. Закономерно возникает вопрос: почему советская и, конечно, западная историографии объявили Крымскую войну поражением России при том несомненном факте, что ни одна из поставленных Лондоном задач не была выполнена? Главное – провалился замысел отторжения юга России. И так и не созрел вожделенный плод победы, особенно для Британии, закрыть доступ России к северным и южным морям.

Увлекшись противостоянием с Россией, Франция и Англия проглядели усиление Пруссии. И те же генералы, которые воевали под Севастополем, потом испили горечь унижения и поражения во время франко-прусской войны, о которых де Голль говорил: «Франции остались только глаза, чтобы плакать».

Ну и возникает закономерный вопрос: что это за победа, когда ни одна из стратегических целей, поставленных перед участниками войны, не была выполнена, а последствия были очень серьезными и тяжелыми для союзников?

Твердость, проявленная сначала Николаем I, а потом и Александром II, героизм русской армии в защите Севастополя, взятие Карса и срыв всех планов интервентов на огромном пространстве театра военных действий перечеркнули идеальный план войны Пальмерстона. И вот еще одна причина, по которой это было не поражением, а победой, в том числе дипломатической: 25 февраля 1856 года в Париже состоялся конгресс по итогам войны. Представители европейских делегаций попросили у России Бессарабию. Вот что ответил европейцам делегат из России граф Орлов: «Господин уполномоченный не знает, какого моря слез и крови такое исправление границ будет стоить его стране».

Россия согласилась не восстанавливать Черноморский флот, но, кроме Севастополя, у нас оставалась еще одна база в портовом городе Николаеве. Мало того, англичане прямо на конгрессе узнали, что у России есть и еще одна черноморская база – в Херсоне, а еще Россия сохранила за собой право владеть флотом и в Азовском море.

Англичане не добились своей основной цели после военного конгресса – превратить Севастополь в зону беспошлинной торговли. Но главное – по мирному договору России вернули захваченные англичанами и французами области Крыма. А значит, Российская империя одержала самую настоящую победу. И вот что сказал французский посол в Вене барон де Буркени при подписании мирного договора с Россией: «Никак нельзя сообразить, ознакомившись с этим документом, кто же тут победитель, а кто побежденный».