Англия в раннее средневековье

До рубежа VII–VIII столетий монетное дело находилось в руках индивидуальных монетчиков и не считалось королевской прерогативой. Однако, видимо, и в это время англосаксонские короли осуществляли определенный контроль за весом и качеством выпускаемых денег, а также облагали монетчиков известной пошлиной в свою пользу[455]. Королевская монета раньше всего в Англии появилась в Кенте: в 775–780 гг. монетный двор в Кентербери начал чеканку новой монеты — серебряного пенни (pennig). Обычно его появление связывают с денежной реформой короля Мерсии Оффы, хотя имя последнего появляется на кентерберийских пенни не ранее конца 80-х гг. VIII в., когда Кент попал под власть Мерсии. Одновременно Оффой же была пущена в обращение значительно более ценная золотая монета, известная как манкуз (mancus), которая использовалась при уплате значительных денежных сумм[456]. Так или иначе, но появление новой монетной системы может служить дополнительным указанием на то, что к рубежу VIII–IX столетий значение товарно-денежных отношений в Англии существенно возросло.

В дальнейшем это значение, несомненно, увеличивалось, что заставило преемников Альфреда Великого неоднократно обращать специальное внимание на практику монетного дела, вводя единую монету для всей страны, причем выпускаемую в строго определенных местах, и объявляя ее чеканку своей монополией[457]. Исключительно суровые уголовные наказания вводятся для фальшивомонетчиков и для лиц, распространяющих подложные деньги (вплоть до смертной казни)[458]. Это было связано не только со стремлением упорядочить денежное обращение и тем самым обеспечить прочность королевских финансов, но и с постоянной необходимостью выплаты дани норманнам. В то же время введение «датских денег», т. е. прямого денежного налога на население, косвенно опять-таки свидетельствует о значительном развитии в стране товарно-денежных отношений и внутренней торговли.

Глава V «Кэрлы и эрлы»: социальное развитие англосаксонского общества

Большинство исследователей истории раннесредневековой Англии сходятся в том, что накануне завоевания англосаксонскими народностями римской провинции Британия они находились на последней ступени родоплеменного строя[459]. Несмотря на некоторые различия в общественном развитии отдельных племен, обусловленные определенным этническим своеобразием англов, саксов, ютов и фризов, в целом англосаксы пока не знали ни глубокой социальной стратификации, ни государственности. Между тем их общество, несомненно, еще на континенте было знакомо с возвышением родовой знати и узурпацией ею некоторых управленческих функций. Подобно всем другим германцам, англосаксам был хорошо известен и институт племенных вождей, избиравшихся из представителей наиболее знатных родов и сосредоточивавших в своих руках немалую власть не только в военное, но и в мирное время. Вождей окружала преданная дружина, получавшая за свою лояльность значительную долю военной добычи и иные богатства. Основная часть населения все же была представлена свободными общинниками, пользовавшимися всеми правами и обязанностями полноправных членов общества. Рабы и полусвободные численно были невелики и подвергались патриархальной эксплуатации в рамках большой семьи. Продолжали существовать и оказывать ограничивающее воздействие на вождей и знать основные органы родоплеменного самоуправления (народные собрания, советы старейшин, судебные организации).

Примерно такую социальную организацию рисует нам героический эпос англосаксов, в частности поэма «Беовульф», отражающая весьма архаические общественные отношения, сложившиеся, по-видимому, к эпохе переселения англосаксов на Британские острова.