Английская мята

— Скорее потому, что я увидел в ней человека, который так и не смог приспособиться к жизни.

— А то, что вы узнали от меня, навело вас на какое-то объяснение мотивов преступления?

— На несколько объяснений, отличных от тех, что приходили мне в голову до нашего с вами разговора. Но я не вправе выбрать одно из них, чтобы опубликовать в своей книге.

— Какая разница, это всего лишь слова. Все равно теперь уже ничего не изменишь.

— Вот только что вы сказали: «Какая разница, это всего лишь слова. Все равно теперь уже ничего не изменишь». Это ведь ваша обычная манера говорить, я прав?

— Думаю, да, я говорю, как привык. Может, немного по-дурацки, но такой уж уродился…

— Почему вы так сказали? Машинально, как и многое другое?

— Да, пожалуй.

— Должно быть, она никогда не говорит таким манером?

— Нет, никогда. Она никогда не размышляет о жизни.

— А были ли другие причины, по которым вы так и не решились с ней развестись?

— Какой смысл — столько мужчин вокруг были еще более несчастливы, чем я. И потом, признаться, с ней я чувствовал себя свободным. Она никогда не задавала никаких вопросов. Такой свободы у меня не было бы ни с кем, ни с одной другой женщиной. Понимаю, это не самый блестящий предлог оставаться с женщиной, зато чистая правда. Теперь, когда все уже позади, могу сказать кому угодно, мне все равно: если уж я изменял ей, женщине, которую так любил, то наверняка изменял бы и любой другой, только не так свободно. Вот что я думал. Как видите, я не строил себе никаких иллюзий.

К тому же, как я уже говорил, она еще очень долго оставалась для меня привлекательной… Надеюсь, вы понимаете, что я имею в виду, это было сильнее меня.

Как-то раз в той же самой политической партии я встретил одну молодую женщину, с которой мне захотелось жить вместе. Она была свободна и очень мне нравилась. Моложе меня, но ей это было безразлично — тем более что в те годы я еще выглядел моложе своих лет. Наша связь длилась два года.

Я часто говорил Клер, будто еду в командировку, а на самом деле проводил время с ней. Один раз мы поехали с ней на Лазурный берег. Две недели. В Ницце. Мы договорились, что после этой поездки я приму решение — либо оставить Клер, либо порвать с этой женщиной. Я порвал с ней.

— Почему?

— Сам не знаю, может, потому, что эта женщина ужасно ревновала меня к Клер и все мои признания насчет нашей с ней жизни использовала потом, чтобы убедить меня оставить ее.

А может, слишком привык к Клер, ведь она никогда ничего от меня не требовала, ровным счетом ничего. Я назвал вам другие причины, кроме тех, о которых уже говорил — моя свобода и моя привязанность к ней.

— А вы никогда не пытались… у вас никогда ничего не было с Марией-Терезой Буске?

— Не могу сказать, чтобы это ни разу не приходило мне в голову… но не более того. Я не из тех мужчин, кому нравятся приключения такого сорта.

— Приключения такого сорта?..

— Я хотел сказать, с женщиной, которая работает у меня в доме и к тому же кузина моей жены. Думаю, вам уже говорили, что с Марией-Терезой все было очень просто, никаких проблем.

— Да, мне говорили, будто ее по вечерам часто видели в лесу с португальцами. И что, неужели у нее ни разу не было ни одной постоянной связи?

— Да нет, какие уж там постоянные связи… При ее-то немоте и глухоте…

— А с Альфонсо?

— Вряд ли, хоть и не берусь утверждать наверняка.

— Если бы вас спросили, какую роль сыграли вы в жизни Клер Буске, что бы вы на это ответили?

— Признаться, никогда не задавал себе подобного вопроса.

— Конечно, этот вопрос не имеет большого смысла. Но все равно ответить-то можно.

— Я не знаю, какую роль играл в ее жизни. Понятия не имею.

— А что бы с ней стало, если бы вы на ней не женились?