Английская тайна

Проблема была в том, что в большинстве случаев соотечественники не могли понять суть института эксцентриков. Считали, что речь идет об обыкновенных сумасшедших, не очень буйных и опасных и потому, может быть, не нуждающихся в госпитализации, но все равно — «психических». Готовы были над ними посмеяться. И все. Попытки объяснить им, что это вовсе не чисто медицинский вопрос, как правило, заканчивались неудачей. Вот и сейчас Сашок колебался. Стоит ли? И все-таки решился.

— Понимаете, Анастасия, — сказал он, — все это не так просто, как кажется… Они совсем не обязательно, как вы выражаетесь, чокнутые. Ну, разве что совсем чуть-чуть. Странные люди, это да. Необыкновенные. Недюжинные. Иные, чем банальное большинство. Большой вопрос: почему именно в Англии их так много и почему они пользуются тут таким уважением, как нигде в мире.

Настя смотрела на него с явным недоумением. «Эх, не надо было начинать… но теперь уже поздно», — подумал Сашок и с головой нырнул в любимую тему.

— Знаете, Настя, отчего их так много в Англии — это тайна. Всякие существуют объяснения. И на географию кивают — острова, как-никак! — и на климат, на туманы и все такое, и на плавильный котел, в котором англичане выплавились. В них ведь столько разных генетических кодов сошлось — и кельтов, и германцев, и скандинавов-викингов, и норманнов. Англичане — это та еще смесь…

Но, так или иначе, а эксцентрики здесь почитаются. Ими гордятся. Местные газеты с восторгом расписывают всякие традиционные дикие турниры типа заплыва в густой болотной грязи или чемпионата мира по борьбе большими пальцами ног. Премии получает человек, построивший катамаран и автомобиль из плетеного дерева, и много других странных, диких вещей, имеющих якобы, тем не менее, некое практическое применение. Непонятно, насколько необходимых, но оригинальных, на грани безумия… Но еще раз подчеркну — именно на грани, а не за ней!

Есть еще «Том-Леопард», самый татуированный человек в мире, его тело так густо-густо покрыто наколками, что они сливаются в пятна. Причем, потратив целое состояние на эти татуировки, он спрятался от мира, превратился в отшельника и скрывается на каких-то необитаемых шотландских островах. Пресса пишет о нем с большим уважением и даже с восхищением… Причем, обратите, Настя, внимание: настоящий эксцентрик не станет особенно задумываться над своим поведением, он не видит в нем ничего исключительно странного, он считает его вполне нормальным. Он не желает, чтобы его считали уродом или психопатом каким-нибудь. Понимаете? Это не эпатаж! Не кривляние, не оригинальничание… Есть, конечно, среди них притворщики, фальшивки, эрзац-эксцентрики… Но их обычно довольно быстро разоблачают — самозванцев этих…

А истинные эксцентрики не стесняются своих импульсов, дают им волю, не беспокоясь о том, что могут подумать окружающие. Такая полная внутренняя свобода. Но в этом есть и большой социальный смысл. Эксцентрики помогают обществу — они испытывает границу возможного, бьются в нее, как в стенку головой, и пытаются сдвинуть. И иногда им это удается — подвинуть эту стенку. Даже если это подвижка на миллиметр — в масштабах истории оно дорогого стоит!

Тут Сашок заметил наконец, что его заумные речи окончательно утомили Анастасию. Настолько, что она уже и глаза закрыла, и спать, кажется, приготовилась.

«Ой-ой-ой, — подумал он. — Надо срочно оживить рассказ чем-нибудь таким… более веселым и легким».

— Эксцентрики встречаются здесь повсюду, а не только в газетных репортажах. Да вот, Настя, возьмите хоть бы мой Фолкстон. Во-первых, ходит у нас по городу один парень, я с ним знаком слегка, в женской шубе и в турецкой феске. Это, говорит он, для смеха делается. Но все привыкли, уже и не смеются. Вроде как норма… почти.

А еще есть такая тетенька, очень готическая… Лицо замазано белым гримом, губы ярко-красные и глаза страшные, черные нарисованы… на голове какой-то неописуемый убор, а черное глухое платье расшито узорами, и на нем десятки колокольчиков болтаются, бубенчики звенят, когда тетя по городу передвигается. Я сталкиваюсь с ней чуть ли не ежедневно, и вот не знаю, здороваться с ней или нет.

— Небось на учете состоит в соответствующем диспансере, — фыркнула Анастасия.

— Совсем даже не обязательно! — пылко возразил Сашок. И опять принялся за свое безнадежное занятие — объяснять.

Некоторые, говорил Сашок, выражают беспокойство по тому поводу, что число эксцентриков несколько снизилось. А ведь без них Англия перестанет быть сама собой! Каждый подлинный джентльмен хоть немножко, но эксцентрик. Из эксцентризма проистекает и замечательный абсурдный английский юмор, который в последнее время победоносно шествует по миру. Раньше человечество склонялось перед Британской империей, а теперь — перед английским юмором. Еще Карамзин угадал связь между эксцентризмом и свободой, писал, что англичане имеют «страсть к дуракавалянию» и ни перед кем не желают давать отчет в этом своем поведении.

Разве не интересно: такая серьезная и важная торговая нация, морей владычица и вдруг — дуракаваляние, чуть ли не детское.