Английская тайна

Он рассказывал, например, что англичане — странные люди, ни на кого не похожие. До конца их понять совершенно невозможно, но он, Сашок, пытается интуитивно угадывать. Иногда удается, иногда нет. Примеры странностей? В общении главное — это искусство understatement, недосказанности. Никого и ничего, кроме погоды, нельзя слишком откровенно хвалить, да и крепко ругать тоже нельзя. Хотя погода, опять-таки, составляет исключение. Ее можно крыть очень резко, последними словами. Но на вопрос «хау а ю», то есть как дела, надо почти при любых обстоятельствах отвечать: файн, замечательно. Ну, разве что у вас рак в последней стадии, или из открытых ран хлещет кровь во все стороны, или жена попала под поезд, тогда ладно, можно сказать что-нибудь типа «нот ту уэлл», то есть не слишком замечательно. Прекрасно, но все-таки не слишком. И то такая откровенность предполагает определенную степень близости или долгого знакомства. Хвастаться, сообщать о своем личном успехе нельзя, или в крайнем случае нужно делать это полунамеками или говорить вскользь, как о чем-то очень маловажном. За исключением разве что достижений в садоводстве. Вот про свои успехи на этом поприще можно хвалиться во всю мочь. Хотя где здесь логика? Свою страну, кстати, считается хорошим тоном поругивать, хотя от иностранцев этого не терпят. Нельзя никому показывать, что ты сильно в чем-то заинтересован, что тебя что-то задевает за живое. Почему нельзя? Нельзя, и все. Говорят, эти правила в основном появились в викторианские времена, а до этого англичане были другие — эмоциональные, обидчивые, с глазами на мокром месте. Это модная такая теория. Вали все на эпоху великой королевы. Есть еще одна — еще более нелепая. Что это, дескать, такая реакция была на эксцессы Французской революции.

Нет, легче уж поверить, что это влияние пуритан, Кромвеля и так далее. Наверняка они сыграли свою роль. Но основа для английского национального характера наверняка существовала и до этого. Ведь сам образ английского джентльмена, сложившийся сначала среди малоземельной или безземельной аристократии, стал затем заветным образцом для всего общества.

Конечно, недаром во всем мире само слово «джентльмен» имеет положительный смысл. Многие тоскуют по этому образу. Не понимают, почему они появились именно в Англии, почему не слишком привились на другой почве.

— Ну и почему же? — ехидно спросила Настя.

— Сложный вопрос, но мне кажется, все дело в свободе. В личном пространстве, которое эти самые малоземельные дворяне так рано получили… И в общей атмосфере в обществе. Если здесь крепостное право кончилось в начале XVI века, представляете? Сколько веков для культивирования человеческого достоинства…

— Не знаю, не знаю… все это высокие слова какие-то… мифология…

— Нет, нет, поверьте, есть очень много реально привлекательного в облике джентльмена, и они вовсе еще не перевелись… Хотя, возможно, и под угрозой.

— Ну а что, мы настолько бездарны, получается, что ничему подобному не можем научиться?

— Подражать непросто… Да и не нужно, наверно. Есть такая занятная книжка — «Человек из Санкт-Петербурга» Кена Фоллета, — сказал Сашок. — Там к главному герою, графу Уолдену, по важному делу приезжает молодой Уинстон Черчилль. Граф не хочет его принимать, но тот привез с собой письмо от самого короля. Русская жена графа приходит в возбуждение, но не хочет этого показать. Не знает, что сказать, и потому говорит: «Это, в конце концов, становится ужасно скучным!» А муж смотрит на жену с недоумением и думает: «Что это она? А, ей, наверное, кажется, что именно так и должна реагировать английская графиня!»

— И что, действительно в подобных ситуациях надо так поступать? — изумленно спросила Настя. — Вот так выделываться? Говорить: «Как скучно», когда хочешь закричать: «Вот это да! Ну и дела!».

Сашок поморщился.

— Выделываться, не выделываться, а своего возбуждения показывать никак нельзя. Это русская графиня усвоила. Но — переборщила. Достаточно было промолчать. Может быть, развести руками. Ну, может быть, фыркнуть как-нибудь многозначительно. Иначе получилось, что она слишком старается, а слишком стараться тоже никак нельзя.

— Господи, какие трудные правила! Просто с ума у вас тут сойдешь! — Настя засмеялась. И снова Сашок невольно заразился смехом. Но потом взял себя в руки.

— Понимаете, тут вот в чем дело. Англичанам нравится, когда соблюдают местные правила. Но рано или поздно наши — да и любые другие иностранцы — непременно наступят на какую-нибудь мину. Не почувствуют тонкой грани. Вот и графиня ее не заметила. И, перестаравшись, изобразила утрированную пародию на англичанку. А это местным уже неприятно. Особенно в такой тонкой области, как лицемерие. Когда так грубо пытаются подражать им, у англичан возникает неприятное ощущение, что их разоблачили, залезли в душу.

— Нет, это все заумь какая-то… Как с ними общаться нормальным людям?

— В каждой стране — свои правила… Это нормально. Знаете, пословица такая есть: «Находясь в Риме, поступай как римляне»…

Настя фыркнула: дескать, не знаю я таких пословиц и знать не хочу…