Английская Утопия

Правда для Бэкона заключалась во власти, но не в политической власти самой по себе, поскольку он был верным слугой короля, вполне довольным существующим строем, но во власти над природой, приобретенной путем постижения ее законов. В этом суть всего его творчества, и не в последнюю очередь — «Новой Атлантиды». В этом произведении под видом описания утопического государства, в сущности, излагается программа государственного колледжа экспериментальных наук.

«Новая Атлантида» написана Бэконом в старости, когда ему было за шестьдесят лет, когда он был в отставке и уже разорился, но все еще надеялся — хотя для этого не было никаких оснований, — что будет снова призван к власти. «Новая Атлантида» всего лишь отрывок, фрагмент начатой и отложенной рукописи, никогда не печатавшейся при жизни Бэкона.

Предпринимая этот труд, Бэкон надеялся, что Яков I одобрит его предложения и субсидирует их; незаконченность работы служит доказательством полного крушения его надежд. С их утратой он перестал интересоваться своей работой, так как весь смысл ее заключался для него в возможности практического осуществления его предложений.

В отличие от Мора Бэкон не интересовался вопросами социальной справедливости. Он также был гуманистом, но к началу XVII века в гуманизме уже не было прежнего жара: разница между «Утопией» и «Новой Атлантидой» заключалась не столько в их содержании, сколько в целях, в сдвиге общего плана интересов и в снижении температуры. Ранние гуманисты верили в разум и в возможность достижения счастья посредством беспрепятственного приложения разума. Бэкон и его современники хотя и не отрицали могущества разума, постепенно переместили центр тяжести вопроса от разума к опыту. Бэкон писал:

«Наш метод заключается в том, чтобы, живя в мире вещей, сохранять трезвость… установить раз навсегда истинный и законный союз между опытом и разумом».

И еще:

«Что касается духовных способностей и рассудка человека, то если они направлены на материальный мир, то есть созерцают создания божьи, то они действуют в соответствии с этим материалом и им ограничены; если же вся их деятельность направлена на самое себя, подобно тому, как паук ткет свою паутину, тогда эта деятельность бесконечна, в результате чего действительно получается паутина учености, поразительная по тонкости как пряжи, так и ткани, но совершенно беспредметная и бесполезная».

Бэкон жил в начале первого периода материализма, когда существовала твердая вера в то, что вся вселенная — от солнечной системы до сознания человека — представляет огромную и сложную машину, которой можно управлять, если обладать достаточным пониманием законов механики. Бэкон считал своим долгом использовать свой авторитет и несравненное владение языком, чтобы побудить своих современников вырвать у природы ее тайны. Как сказал Бэзиль Уилли в своей превосходной книге «Фон событий XVII века»:

«Роль Бэкона была в том, чтобы со свойственной ему утонченной высокопарностью указать путь, по которому должна была продвигаться Наука. Он делал это тогда, когда такие люди, как Галилей, Гарви или Гильберт[39], деятельность которых его сравнительно мало интересовала, завершали великие открытия, руководствуясь его принципами. Великая заслуга Бэкона перед наукой заключалась в том, что он дал ей несравненную рекламу».

Поэтому вполне естественно, что наши сведения об общественном, экономическом и политическом устройстве Бензалема, утопического острова «Новой Атлантиды», отрывочны. Бэкон говорит о нем вскользь, поскольку вымысел нужен ему лишь как занимательная канва для его брошюры. И все же нельзя не поражаться огромному отклонению от взглядов, высказанных в «Утопии».