Английские эротические новеллы

— Господи, прости меня грешную, — матушка вооружилась клюкой, зажгла масляный светильник и пошла на ночной обход. — Последний раз я так волновалась перед приездом отца ревизора! И какая нечистая сила не дает мне спать!

— Карр!

— И ворон раскаркался не к добру!

Кроме ворона и матушки Изольды все обитатели монастыря мирно спали, включая матушку привратницу. Казалось, ничто не предвещало беды.

Линда, юная послушница-привратница храпела как кельтский наемник, перебравший пива. Роскошный молитвенник в переплете телячьей кожи выпал из рук на пол. — Значит, она спит, вместо того, чтобы смотреть за воротами и читать молитвы. Так-то она выполняет свое послушание! Ну, ладно, утром я храпушу высеку, а потом на три дня в подвал, на хлеб и воду, чтобы другим неповадно было!

Линда смотрела какой-то очень приятный сон и улыбалась.

«Ну, грешница, — матушка Изольда подобрала молитвенник и уже собралась разбудить нерадивую ударом клюки, — я устрою тебе покаяние, пост и молитву!»

В этот момент раздался тихий стук в монастырскую калитку.

— Кто там? — Матушка Изольда прислушалась.

— Pax vobiscum![125] Прошу защиты и милосердия! — ответил женский голос. — Да простит меня, многогрешную, Господь!

«По крайней мере, ни викинги в былые времена, ни разбойники в нынешние так не стучат, — подумала Матушка, положила книжечку послушнице на колени и открыла засов, — если что, так в мою клюку Авраам два фунта свинца влил. Мало никому не покажется! А может это именно из-за этой гостьи мне не спится?»

Сестра Линда чмокнула во сне губами, погладила книгу как котенка и сладко потянулась.

— Pax vobiscum! — На пороге стояла женщина в окровавленной мужской одежде.

Было видно, что женщине совсем недавно пришлось выплакать годовой запас слез.

— Простите, что беспокою в столь поздний час, но где в другом месте несчастной женщине могут помочь? Я попала in latrones[126] меня избили, изнасиловали, а потом я убежала!

Взгляд настоятельницы остановился на тяжелом кошельке в руках незнакомки.

— Это мой скромный вклад на монастырские нужды! — пояснила незнакомка. — Думаю, Господь не станет возражать!

«Она явно не с пустыми руками пришла ко мне! — Подумала Изольда, с детства неравнодушная к деньгам и драгоценностям. — Правда, непонятно, почему разбойники не ограбили ее, а поделились одеждой! Пущу ее!»

Джейн обратила внимание на то, как вспыхнули глаза монахини при виде кошелька.

— Вот, смотрите, — ночная гостья высыпала на ладонь несколько перстней с камнями. — В лунном свете сверкнул бриллиант, вывезенный покойным сэром Шелли из Испании.

«Настоящее сокровище! — матушка почувствовала, как начинают дрожать ее руки. — А денег то, денег!»

Кроме этого в кошельке были увесистые золотые и серебряные монеты.

— Кар! — Старый ворон вылетел из гнезда в девичьей башне и полетел посмотреть, что за шум у ворот. Его зоркий глаз сразу высмотрел бриллиант на ладони новенькой женщины.

«Украду! — решил он. — Пусть только зазевается!»

Сестра привратница храпела по-прежнему, но теперь матушка Изольда была только рада этому обстоятельству.

— Проходи! — В нашей баньке осталось немного горячей воды! Deus vobiscum![127] Там мы с тобой поговорим о грехах наших тяжких! Кошелек давай-ка сюда!

Джейн покорно пошла вслед за матушкой. Скрипнул засов, вставая на место. Матушка привратница осталась досматривать сны. Кошель исчез в складках рясы. В каменной бане было тепло, но сил мыться у Джейн не было. Мучительная смерть и огненная геенна были так близко, что и теперь еще не хотели выпускать ускользнувшую добычу, цеплялась крючковатыми пальцами и держала беглянку в неустойчивым равновесии, все еще не решив, брать Джейн сейчас или еще подождать.

— Давай, я тебе помогу, — матушка увидела, что все тело Джейн украшено следами розог, — вижу, досталось тебе крепко! Глотни! Пей одним глотком, на выдохе!

Из заветного флакончика матушка накапала глоток микстуры аптекаря Авраама. Если бы матушка сразу уложила в постель, оградила бы от всего, что могло нарушить покой беглянки, Джейн, скорее всего, и отошла бы тихо и незаметно в вечный покой, и утром монашкам осталось бы только предать грешное тело земле. На ее счастье, у матушки Изольды появились другие планы.

— Спасибо! — Джейн, не привыкшая к крепким напиткам, поперхнулась.

Во рту запахло мятой, а по телу разлился горячий огонь. Ворон сел на банное окно, надеясь на удачу, но кошелька не увидел. Матушка Изольда умела прятать ценные вещи.

— Ну, как, полегчало? — Улыбнулась настоятельница. — Похоже, ты потеряла много крови!

В ночной гостье было что-то такое непонятное и в тоже время притягательное, что у Матушки Изольды стало чаще биться сердце. Эти выразительные черные глаза, тело, щедро украшенное следами от прутьев, подсохшая кровь на бедрах, свидетельство недавних родов и седые волосы, делавшие гостью гораздо старше своих лет.

— Sancta Maria![128] — Матушка решила помочь гостье привести себя в порядок. — Ох, и досталось же тебе! Не пожалели! Похоже, разговор у нас будет долгим!