Английские эротические новеллы

На это мгновение они как бы стали единым организмом. «Интересно, что чувствует Линда? – думала Катрина, не в силах открыть глаза, – и зачем так жестоко она со мной обошлась? Зачем пощечины и синяки на груди?» А потом Линда почувствовала, как на нее капают слезы, а жаркий язык Линды слизывает их одну за другой. Она облизывала Катрину как кошка, плача, лаская и прося прощения.

– Что ты делаешь, – лепетала Катрина…

Тут губы Линды слились с нижними губами Катрины. Линда была намного опытнее, и она доказывала это каждым прикосновением. Внимательно следя за нарастанием неистовства, в которое ввергалась жертва, Линда останавливалась и удваивала страдания, то удаляя наступление оргазма, то приближая его. И вдруг Катрина поняла, что игра в любовь, хоть и грубая, унизительная, прекрасна, как сама природа.

Если бы враг рода человеческого увидел этих двух нагих женщин, то он мог бы подумать, что в его сети попалось сразу две заблудшие души, но, как известно, вход лукавому в монастырские кельи строго запрещен.

Проворный язык Линды колол и давил, как кинжал наемного убийцы, глубоко вонзаясь, а потом выскальзывая.

«Вот это подруга, вот это страсть! – думала Катрина. Быстрый язык пивоварки не знал преград. Тонкие и плотные губы обхватили бугорок так, как хватала их матушка Изольда.

Линда была злее голодной волчицы…

Сколько времени это продолжалось, Катрина не помнила, она была зацелована, смята и стерта… От щипков она вскрикивала, но тихие ласки подруги вливали в нее новое, незнакомое чувство. Катрине запомнились ее нежные руки, неутомимые губы, но больше всего – язык, проникающий так глубоко, так сладко…

Линда лежала, вне себя от восторга, и едва способна была сдержать страстные стоны.

– Бедняжка Катрина, – улыбнулась Линда, – я сделала тебе больно, но все же мы будем добрыми друзьями! – она достала из тайника кувшин с темным крепким пивом, предназначенным исключительно для гостей мужчин и печенья. Катрина не заставила себя долго просить, и начала усердно лакомиться, так как после игр у нее разыгрался аппетит.

Линда была иссушена, хотя через край наглоталась пива. Катрина, опьянев с непривычки, отплатила ей тем же, и хотя поначалу не очень верила в свои способности, но вскоре убедилась, что может быть таким же искусной любовницей, как и она.

– Линда! – Катрина билась в судорогах, не понимая, где она и что с ней.

Ночью Катрине приснилось, что она лежит в лодке посреди озера. Она открыла глаза от яркой вспышки света. Прямо перед ней в воздухе висела икона. На ней изображена женщина в черном, руки расположены так, словно у нее должен быть младенец. «Надо взять икону и отнести в монастырь!» – поняла она. По дороге она увидела очень много крестиков. Они были буквально везде: в воздухе, на земле и в воле.

«Что за бред мне приснился!» – Катрина проснулась, прижалась теснее к Линде, и снова уснула. Начало сна было такое же, картинка в картинку, но продолжение немного другое: в монастыре стояли скамейки, заполненные зрителями, а посередине стоял аналой. Эта специальная наклонная подставка для чтения Библии было усовершенствована специальными ремнями для привязывания конечностей провинившихся монашек. Ремни использовалась по назначению лишь в том случае, когда провинившейся было назначено довольно большое количество розог и было проблематичным удержать ее в надлежащем для наказания положении.

– Что случилось? – спросила Катрина. – Почему вы тут собрались?

Ответом было молчание.

– Возьмите крестик, или я умру! – сердце Катрины сжалось от ужаса. Она поняла, что стоит совершенно голая перед толпой!

– Сегодня будет принесена искупительная жертва! – услышала Катрина голос сверху.

Трое мужчин схватили ее и протащили к аналою. Налитые полушария грудей соприкоснулись с холодной поверхностью стола, и от этого девушка проснулась в холодном поту. Рядом спокойно похрапывала Линда.

«Вещий сон!» – подумала Линда.

Перед утренней молитвой Катрина еле стояла на ногах.

После этой ночи между монашками зародилась любовь. Подруги едва могли дождаться отбоя, чтобы поскорее встретиться в кровати. Дни шли своим чередом, и каждый миг усиливал в Катрине жар невыразимых чувств, которые разбудил в ней монастырь. В общем, веселье духа, излучаемое грешной матушкой Изольдой, передавались всем сестрам. Не было внутри монастырских стен и тени уныния или той иссушающей душу отрешенности, которые так часто иссушают души монашкам. Устав был достаточно строг, но матушка Изольда почитала молитвы искренним покаянием за первородный грех. Она сумела пробудить в сестрах это понимание смысла молитвы, и все, что им надлежало совершать для соблюдения устава, было исполнено жизнерадостности и добросердечия, которые вносили проблески высшего бытия в земную юдоль. Сестры проводили бесконечно сладкие часы, а время от времени каялись, и получали изрядную порцию розог…

Глава шестая. Моррис – монастырский пони