Английские эротические новеллы

Она уже догадалась, что хочет от нее Джейн, но желания ласкаться не было: тело жег огонь, но не страсти, а болезни.

– Ты моя сладкая! Ляг на спинку. А ноги согни в коленках! – Джейн, перевернула Катрину на спину.

Джейн сжимала черное с радужным отливом перо. Взяв перо в пальцы, она стала щекотать себя по шее, потом провела по низу груди, по соскам. От прикосновения тело задрожало от безумных воспоминаний и провалилось в облегающее пространство возбуждения. Упругая нежность пера заскользила вниз по животу, пощекотала внутренность бедер, а затем прильнула к горячей раскрытой навстречу божественной плоти. Но одним пером дело не обошлось. Джейн принялась целовать в нижние губы, да так умело, что измученная пациентка потеряла всякий контроль над собой. Один палец ведьмы был уже внутри у монашки. Следом пошел второй и третий… Прекрасное тело Катрины изогнулось в судороге, она сдавленно вскрикнула и потеряла сознание.

“Боже мой, – думала Катрина, чувствуя, как влагалище против воли наполняется любовной смазкой, – Линда узнает, – умрет от ревности!”

– А теперь, – Джейн села на пол у кровати, и накинула бедра Катрины себе на плечи, – продолжим!

В этой бесстыдной позе губы легко добрались до бугорочка Катрины, обхватили его, и замерли.

– Ох! – Только и смогла произнести Катрина.

В ответ губы Джейн разомкнулись, а язык ведьмы проник глубоко в щель и начал ласкать где-то глубоко в глубине, там, куда мужчины заглядывают редко, и куда еще реже целуют.

«Еще немного и я кончу! – успела подумать Катрина. – И стало уже не так больно!»

Ведьма, словно угадав ее мысли, ускорила движения язычком.

Тело Катрины напряглось и через минуту внутри как будто что-то взорвалось, жар начал спадать, боль от ударов уменьшилась, а на коже выступили капельки пота. “Даже покойный отец Гай не мог доставить мне столько удовольствия!” – Катрина вздрогнула и сомлела: в теле появилась приятная истома, а ноги стали ватными.

Поняв, что произошло, Джейн вылила немного микстуры аптекаря Авраама в чашку с водой, обмакнула туда кусок чистой ткани и стала обтирать Катрину с ног до головы, уделяя особое внимание иссеченным местам, животу и груди.

“Вот уж не думала, что эта седая молчаливая повариха, что редко присутствует даже на общих молитвах, ссылаясь на занятость по кухне, может доставить такое удовольствие! – Катрина чувствовала, как заботливые руки уводят боль, оставляя тихую радость от близости с этой удивительной, не старой, но седой женщиной. Ничего не бойся, все уже позади! – Джейн обняла Катрину, и их губы вновь слились в долгом поцелуе. Казалось, время остановилось.

“Ой, так было это с нами или не было?” – Катрина очнулась рано утром. Истерзанная плоть не болела, а только зудела под высохшей простыней. Кровавые корочки в просеченных до крови местах отсохли, обнажив новую, нежно-розовую кожицу. Следы от плети посветлели, и опали. Рядом спала Джейн.

“Такого не может быть! – Подумала Катрина. – Подобные следы и за неделю не проходят! А может, она подмешала мне колдовское зелье? Спросить как-то неудобно!”

– С нами Бог! – Джейн сладко потянулась и встала с кресла. – Господь нарочно разделил род человеческий на две части и послал в мир любовь для ободрения мужчин и утешения женщин. И горе тому мужчине, что так жесток с нами, женщинами! Засиделась я тут с тобой! А мне еще завтрак готовить! Опоздаю – не миновать розог матушки Изольды! Выздоравливай! – Все мы грешны, и все мы умрем, – Катрина поняла, что на этот раз смерть обошла ее стороной.

Вскоре монашки узнали, что отец Джон, возвращаясь из монастыря, упал с лошади и лежит в своем замке под присмотром лекарей и цирюльников. Перелом был ужасным: осколки костей вылезли наружу, и лекари в качестве операционного стола вправляли перелом с усердием палачей. Учитывая уровень развития медицины в те времена, отцу Джону остается только посочувствовать.

Глава шестнадцатая. Приключение на рыбалке

"Хорошо пить утреннюю прохладу, наслаждаться дневными, последними по-настоящему теплыми прощальными лучами солнца! – думала Матушка Изольда. – Солнце не умирает, не будет согревать своими лучами нашу грешную обитель и снова расходы на отопление! Придется покупать хворост и дрова! Остается надеяться на щедрость прихожан! Ох, грехи наши тяжкие…"

Матушка Изольда, настоятельница Крейцбергской обители, старалась не прерывать общения с внешним миром, считая, что для сестер монахинь и для казны монастыря это очень полезно. Щедрый приток вкладов позволял время от времени угощать в трапезной монастыря его друзей и покровителей.

В таких случаях посредине залы для них накрывали длинный стол, а Джейн, та самая раскаявшаяся ведьма, которой матушка Изольда не дала пропасть, начинала готовить по рецептам своего дедушки Карла.

"Правильно я сделала, что в свое время взяла эту ведьму трудницей на кухню! – Думала матушка Изольда, благословляя трапезу. – А ее грехи мы отмолим! И не такое отмаливали!"