Английские юмористы XVIII века

{* Доктор Джонсон сочинил на смерть бедняги Хогарта четыре строчки, которые были равно правдивы и приятны; не знаю, почему предпочтение было отдано четверостишию Гаррика:

Рука застыла посредине

Работы. Пуст его мольберт,

И очи не прочтут отныне

Разгадки душ в загадках лет.

"Среди многих других любезностей, которые мистер Хогарт оказал мне в то время, когда я была еще слишком молода, чтобы должным образом их почувствовать, он очень серьезно старался, чтобы я поближе познакомилась с доктором Джонсоном и, если возможно, приобрела дружбу этого человека, общение с которым, в сравнении с другими людьми, как он выразился, было все равно что картины Тициана в сравнении с Хадсоном. "Но никому не говорите, что я это сказал (продолжал он), потому что, знаете, я воюю со знатоками; поскольку я ненавижу _их_, они воображают, будто я ненавижу _Тициана_ - и пускай!.." Однажды, когда они с моим отцом говорили о докторе Джонсоне, Хогарт сказал: "Этот человек не удовлетворяется одной верой в Библию; но он справедливо решил, думается мне, не верить ничему, _кроме_ Библии. И хотя Джонсон так мудр (добавил он), он больше похож на царя Давида, чем на Соломона, ибо слишком поспешно заключает, _что всякий человек лжив_". Миссис Пьоцци.}

Хогарт умер 26 октября 1764 года. За день до смерти его перевезли из его виллы в Чизике в Лестер-Филдз; Он был очень слаб, но все же удивительно бодр духом. Он только что получил любезное письмо от Фрэнклина. Похоронен он в Чизике.

О жизни Смоллета и о людях, его окружавших, интересные сведения сообщает нам сам автор великолепного "Хамфри Клинкера" в этом своем забавнейшем из романов *.

{*

"Сэру Уоткину Филипсу, баронету, в колледж Иисуса, Оксфорд.

Дорогой Филипс! В прошлом письме я упоминал, что провел вечер в обществе писателей, которые, как мне показалось, снедаемы завистью и боятся друг друга. Мой дядя нисколько не удивился, когда я сказал ему, что разочарован беседой с ними. "Человек может писать очень интересно и поучительно, - сказал он, - но быть необычайно скучным в общении. Я заметил, что те, кто особенно ярко сверкают в узком кругу, среди плеяды гениев занимают второстепенное место. Малый запас мыслей гораздо легче привести в систему и выразить, чем множество в совокупности. Во внешности и манерах хорошего писателя крайне редко бывает что-либо выдающееся, тогда как серенький сочинитель почти всегда выделяется какой-нибудь странностью или причудой. Поэтому, думается мне, общество литературных ремесленников должно быть очень забавным".

Мое любопытство было сильно возбуждено этими словами, и я попросил своего друга Дика Айви помочь мне его удовлетворить, что он и сделал на следующий же день, а именно в прошлое воскресенье. С ч пригласил меня пообедать у С., с которым мы с вами давно знакомы по его книгам. Он живет на окраине города, и каждое воскресенье его дом открыт для несчастных собратьев по перу, которых он угощает мясом, пудингом, картошкой, портвейном, пуншем и неразбавленным бочковым пивом Калверта. Он отвел этот день недели на оказание гостеприимства, потому что некоторые из его гостей не могут прийти в иные дни по причинам, которые нет нужды объяснять. Я был любезно принят в простом, но очень приличном доме, задние окна которого выходят в живописный сад, содержащийся в отменном порядке; и в самом деле, я не заметил никаких внешних признаков, характерных для писателя, ни в доме, ни в самом хозяине, одном из тех немногих сочинителей нашего времени, которые обходятся без покровительства и ни от кого не зависят. Но если в хозяине не было ничего своеобразного, то собравшееся общество щедро возместило этот недостаток.