Английские письма или история кавалера Грандисона

Представьте себ, моя дорогая, половину такъ сказать сердца, женщину предпочтенную, и въ самомъ дл столь предпочтенія достойную по качествамъ своимъ по богатству и по всмъ достоинствамъ. О Шарлотта! Мн бы теперь не можно было, судя что и щастливйшія для меня были обстоятельства, предаться тмъ сладостнымъ восторгамъ, коибы принесли утху моему сердцу. Я гордлива… Но станемъ ожидать перьвыхъ писемъ изъ Болоніи, и естьли удивленія достойная Италіанка утвердится въ своемъ намреніи: то тогда будетъ еще время доходить до моихъ сумнній. Думаетели вы чтобъ она въ томъ скрпилась? Воспаленное воображеніе можетъ преходить отъ одного великаго дянія къ другому. Я въ томъ истинно уврена, и такъ часто ето говорила, что можнобъ меня было подозрвать въ притворств, когдабъ полагала, что Клементина есть единая особа, достойная Сира Карла Грандиссона.

Простите, моя любезная. Скажите пожалуйте вашему братцу, что я никогда не почитала себя такъ не здоровою, сколько вы до дружеству своему имли о мн опасенія и что поздравляю его щастливымъ пріздомъ въ Англію. Обойтися безъ сего учтивства значило бы настоящее притворство, которое бы излишне многія мысли подать могло: но помните, что я почитаю васъ, вашего супруга, и Милорда Л… съ его сожительницею также и нжную мою Емилію, есть ли вы ему сообщите мое письмо, за хранителей чести, или, когда лучше желаете, разборчивости (ибо не льзя опасаться безчестія съ Сиромъ Карломъ:) вашей врнйшей.

Генріетты Биронъ.

Примч: въ одномъ продолжительномъ письм Докторъ Барлетъ Милади Ж… описываетъ путешествіе Сира Карла; благодушіе и щедрость не престаютъ отличать его; онъ въ сей поздк видлъ Сира Гарграфа Поллексфена, того гршника, которой почти уже поправился, но чрезвычайно уничиженъ. Мерцеда умеръ отъ своихъ ударовъ въ жалостномъ состояніи. Багенгаль, учинясъ мужемъ одной молодой особы, которую онъ похитилъ изъ Франціи, весьма худо съ нею поступаетъ.

Въ другомъ письм Сиръ Карлъ описываетъ Доктору подробно все дла касающіяся до правъ Максфильсовъ и другія домашнія обстоятельства.

ПИСЬМО LXXXVII.

Іеронимъ делла Порретта къ Кавалеру Грандиссону.

Болонія 15 Сентября.

Ваши столь дружественныя къ намъ письма, любезнйшій мой другъ, посланныя изъ Ліона, принесли намъ величайшую радость. Клементина приходила уже въ разслабленіе въ сей надежд. Какъ могли вы писать къ ней съ такою страстною горячностію и при томъ съ такою разборчивостію, которая не моглабъ привесть въ опасеніе и совмстника? Она намъ отвчаетъ: мн не должно, и думаю ни кому изъ насъ не позволено говорить о главнйшемъ содержаніи ея письма: она его казала только матушк, да мн. Любезная сестра! Для чего не могли мы отвратить ее отъ принятыхъ ею мыслей? Но какъ и предложить вамъ, дабы вы споспшествовали желаніямъ нашей фамиліи? Однако, ежели вы сочтете ихъ справедливыми, то я увренъ, что вы сіе усиліе надъ собою сдлаете. Мой любезной Грандиссонъ не знаетъ личной своея выгоды, когда справедливость и пользы его друзей оной противуположены. Паче всего я опасаюсь, дабы не поступлено было съ большею опрометчивостію, нежели каковая прилична состоянію сей любезной двицы.

Дай Боже! чтобъ вы стали мн братомъ. Къ сему стремится главнйшее мое желаніе: но вы увидите изъ ея письма, хотя она и давно столь разсудительно и твердо не писала, что ей не остается о томъ и мыслить. Она обьявляетъ намъ, что желаетъ дабы вы въ своемъ отечеств щастливо сочетались бракомъ; и мы сами теперь желаемъ, дабы примръ вашъ могъ быть ей побудительною къ тому причиною. Не сумнвайтесь, чтобъ я не похалъ въ Англію. Естьли то можетъ сбыться, чего мы желаемъ; то я воображаю, что вся наша фамилія у васъ будетъ, мы думаемъ только о васъ, говоримъ объ однихъ васъ; ищемъ знакомства съ Агличанами, дабы ради васъ оказывать имъ честь. Госпожа Бемонтъ здсь; она совтуетъ намъ поступать съ осторожностію; но не осуждаетъ ныншнихъ нашихъ намреній, зная что мы ни когда согласиться не можемъ отдать сестру въ монастырь. Любезный Градиссонъ! Ради сего не меньше должно вамъ любить оную добродтельную госпожу; ибо она входитъ въ наши намренія. Г. Ловтеръ къ вамъ пишетъ; и по тому ни слова не скажу вамъ о томъ человк, которому я столь много обязанъ.

Желали было, чтобъ я писалъ къ вамъ съ небольшимъ жаромъ о одномъ предмет, коего важности отрещи не могу; но я отвчаю, что того учинить не могу, не смю, и ничего такого не сдлаю.

Любезный другъ! Не переставайте никогда любить вашего Іеронима. Для дружества вашего жизнь свою почитаю я достойною моего къ ней прилпленія. Оно принесло мн утшеніе, когда уже для меня ни чего другаго не оставалось и смертный мракъ окрестъ меня распростерся. Я буду васъ безпокоить своими письмами. Дражайшій мой, врнйшій другъ мой Грандиссонъ! Простите.

ПИСЬМО LXXXVIII.

Клементина къ Кавалеру Грандиссону.

Тогоже дня.