Английские письма или история кавалера Грандисона

Сего утра, продолжала она, по отъзд моего брата, онъ пришелъ ко мн завтракать; и зная, что я имю намреніе тебя постить, просилъ у меня позволенія хать со иною. Я не захотла, любезная моя, безпокоить тебя множествомъ новыхъ обожателей. Р. Грандиссонъ, двоюродной мой братъ, довольно обращался въ свт; онъ чрезвычайно смлъ, и легко знакомится, хотя по истинн не безъ благопристойности. Его почитаютъ за человка посредственнаго ума, за филозофа, и примчаютъ, что онъ весьма много о самомъ себ думаетъ, когда гд ни есть бываетъ безъ двоюроднаго своего брата. До возвращенія Карла, когда мы его ожидали со дня на день, Г. Грандиссонъ, узнавши что свойство двоюроднаго его брата состояло въ искренности, хотлъ нсколько пошутитъ на его щетъ, и общалъ намъ его освистать: ето новоизобртенное слово, любезная моя, нашихъ разумниковъ; ибо таковая рчь имъ весьма прилична. Но какъ скоро увидлъ онъ моего брата; то въ двухъ разговорахъ научился онъ содержать себя въ предлахъ благопристойности, а въ немъ осталось одно только величайшее почтеніе къ тмъ качествамъ, коимъ Небо не подаетъ ему способности подражать. Каковъ бы онъ ни былъ, любезная моя, однако я не ручаюсь, чтобъ онъ васъ не постилъ. Но естьли онъ по своей милости и пожалуетъ; то вы вольны его принять, или себя отъ того уволить: а наипаче ни мало не почитайте себя обязанною моему брату или мн, я и сама не желаю чтобъ вы съ нимъ увидлись безъ моего брата, поелику онъ весьма много выигрываетъ тмъ, что приходитъ куда ни есть съ нимъ. Впрочемъ онъ столь почитаетъ себя увреннымъ въ томъ. что женщины любятъ удивленіе, имъ оказываемое, и съ удовольствіемъ слушаютъ льстивыя рчи его пола, что вооброжаетъ себ: будто самыя прелстнйшія особы нашего пола съ толикимъ же удовольствіемъ принимаютъ посещеніе мущины, желающаго ихъ видть въ семъ намреніи, какъ живописецъ принимаетъ любопытныхъ приходящихъ удивляться его картинамъ.

Я надюсь, присовокупила Миссъ Грандиссонъ, что Двоюродной ея братъ никогда не станетъ простирать до такой степени свою наглость; но во всякомъ случа она почитаетъ себя обязанною меня предупреждать. Я ее благодарила за оное, не желая нимало проникнуть въ ея намренія. Въ сіе время, находилось во кругъ меня нсколько листиковъ моихъ писемъ. Она бросилась читать ихъ съ обыкновенной своею живостію. Г. Ревсъ ее не обманулъ, сказала она мн, увряя ее, что никто своего пера столь часто не употребляетъ сколько я. Она меня просила, чтобъ я сообщила ей нкогда все писанное мною къ моей бабушк Шерлей, къ моему дяд и моей тетушк Сельби, къ двоюроднымъ моимъ сестрамъ Люціи и Нанси; ибо она уже о всхъ толико мн любезныхъ именахъ илзстна. Она желаетъ, чтобъ я всегда называла ее Шарлотою, такъ какъ она и сама общалась называть меня любезною своею Генріеттою. Она увдомила меня о именахъ своихъ любовниковъ. Она уже знаетъ отчасти и моихъ; а ея братъ увряетъ, сказала она мн, что признаніе сердечныхъ тайнъ составляетъ часть дружбы между молодыми двушками.

Какъ? прервала я ея рчь, Сиръ Карлъ.… такъ, точно, возразила она, самъ Сиръ Карлъ. Думаешь ли ты, чтобъ человкъ могъ судитъ о человческой природ, не включая въ то число женщинъ? Дйствительно, любезная моя, Карлъ проникнетъ во внутренность нашего сердца въ одну минуту. Остерегайся, любезная Генріетта, естьли… И такъ я весьма буду его остерегаться, вторично прервала я рчь ея.

Для чегожъ? сказала она мн, естьли ты имешь добрую совсть. Произнося сіи слова, она взглянула на меня столъ пристально, что я покраснла. Она продолжала на меня смотрть еще пристальне, а я безъ сумннія краснла боле. Не сказала ли я уже теб, любезная Люція, что она своими глазами длаетъ все что ни пожелаетъ? Но какое бы было ея въ то время мнніе?

Признаться по совсти, любезная моя Генріетта, возразила она, мн кажется, что женщины судя по ихъ сердцу нсколько плутоваты.

Не ужели по засвидтельствованію своей совсти Миссъ Грандиссонъ такъ мн говорила?

Я тому врю, сказала она мн. Но время уже хать. Я должна побывать почти въ десяти мстахъ еще до обда. И такъ вы мн разскажите о своихъ любовникахъ, разумете?

Вы также изьясните мн, отвчала я, ту повсть, о коей Карлъ неизвстенъ.

Ето не легкое дло, возразила она, но вы меня ободрите своею откровенностію. Мы сочтемъ всхъ нашихъ обожателей, одного посл другаго, и прикажемъ имъ оставить васъ спокойными, до того времени, пока намъ угодно будетъ о нихъ воспомнить.

Но у меня нтъ ни единаго такого, сказала я ей, котораго бы я пожелала удостоить симъ названіемъ. Я отъ всхъ ихъ отреклась.

Я дйствительно имю двухъ, возразила она, коимъ я не хочу отказать, и кои не желаютъ быть отпущенны: я не щитаю съ полдюжины другихъ, которые мн иногда говорятъ много безпутныхъ словъ, и которыхъ надлежитъ почитать за обыкновенныхъ любовниковъ, съ которыми должно увеселяться и изьявлять изъ себя не большую кокетку.

О! сказала я ей, я ни мало не подозреваю Миссъ Грандиссонъ въ кокетств.