Английские письма или история кавалера Грандисона

"Вчера по полудни, я принялъ на себя трудъ отнести къ Сиру Карлу письмо отъ Сира Гарграфа. Въ то время онъ уже садился въ карету съ своею сестрицею. Онъ развернувши письмо, сказалъ мн, съ приличною ему учтивостію, что онъ отъзжаетъ въ Кольнеброкъ, для принятія весьма любезныхъ для него особъ, возвратившихся изъ Шотландіи; что онъ не прежде понедльника можетъ возвратиться въ Лондонъ, и что ощущаемое имъ удовольствіе видться съ такими друзьями, съ коими онъ уже весьма долгое время былъ въ разлук, не позволяетъ ему до того времени даже и помышлять о писанномъ къ нему, но что по возвращеніи онъ не преминетъ отвтствовать на оное съ достодолжнымъ почтеніемъ, я отъ васъ не скрою, государыня моя, что будучи плненъ столь отличнымъ видомъ Сира Карла, его благородными поступками, и всмъ тмъ что ни примтилъ чрезвычайнаго въ его свойств чистосердечно желалъ, чтобъ столь короткое время, оставшееся допонедльника, могло произвести какую ни есть благополучную перемну. Я почелъ себ за долгъ учинить вамъ вышеозначенныя мною предложенія, и надюсь что вы не мене почтете себя обязанною, какъ и я,предупредить, естьли можно, т пагубныя слдствія, коихъ должно страшиться отъ такой распри и между такими знатными особами.

"Хотя я не имю чести, государыня моя, быть лично вами знаемъ; но нравы мои толико извстны, что нимало не сумнваюсь, дабы можно было приписать мн другія причины, кром тхъ, въ коихъ уже я вамъ отчетъ отдалъ. Естьли вы по милости своей удостоите Сира Гарграфа своимъ отвтомъ, хотя бы оный состоялъ въ двухъ словахъ, надписавъ на мое имя въ Кавендиш-Скваръ; то я могъ бы познать изъ того ваши намренія. При семъ пребываю, милостивая государыня, съ глубочайшимъ почтеніемъ и преданностію, вашъ и проч.

Багенгаль.

О дражайшая моя! сколь ужасно сіе письмо! Сердце Г. и Гжи. Ревсъ чувствительно онымъ поражено. Г. Ревсъ весьма почитаетъ себя увреннымъ, что естьли сей Гарграфъ твердо будетъ настоять въ своемъ предпріятіи; то Сиръ Карлъ не можетъ отрчься изъ чести, чтобъ не удовлетворить его желанія. Честь! ужасная мечта! И такъ что значитъ честь въ такомъ смысл? Не есть ли она въ семъ случа врагъ долгу, благодушію, закону и всму тому, что ни есть въ свт почтеннйшаго и священнйшаго между человками? Какъ могу я тогда перенесть взоры Миссъ Грандиссонъ? Я должна страшиться отъ нее ужасной ненависти. Проститъ ли Она меня когда ни будь, что вторично подвергаю опасности жизнь ея брата?

Но что ты о томъ думаешь? Гжа. Вильліамсъ такого мннія… поелику Г. Ревсъ тайнымъ образомъ просилъ совта у Гжи. Вильліамсъ. Она сказала, что естьли надлежитъ предупредить злощастныя слдствія… справедливое Небо! она сказала, что почитаетъ меня обязанною… увы! дражайшая моя, учиниться женою такого человка, каковъ Гарграфъ! исполненнаго злостію, жестокостію, вроломствомъ! о чемъ думаетъ Гжа. Вильліамсъ? Однако, естьли состоитъ въ моей власти спасти жизнь Сира Карла; то позволено ли мн будетъ отрещись отъ оной изъ самолюбія, и къ польз толико же кратковременнаго благополучія, какова жизнь, между тмъ когда видимъ великое множество честныхъ женщинъ осужденныхъ жребіемъ влачить злощастную жизнь съ злыми мужьями?..… Но сей кровожаждущій человкъ не получилъ ли уже пожертвованія моей жизни? Я во всякое время готова ему оною жертвовать. Естьли варваръ желаетъ пронзить кинжаломъ мою грудь и удовлетворить свою алчность моею кровію; то я ни единою минутою не замедлю.

Съ другой стороны, Г. Ревсъ судитъ, что Сиръ Карлъ не легко согласится на принесеніе прощенія. Могу ли я сумнваться, отвчала я, чтобъ проклятой Гарграфъ, естьли желаетъ чрезъ Багенгаля получить себ удовольствіе тою цною, какую отъ меня требуетъ, удобно склонился отречься отъ всякаго другаго требованія, дабы обратить на него всю свою мстительность, когда я къ злощастію моему учинюсь его женою? Не каваренъ ли онъ, не злобенъ ли, и не мстителенъ ли? Но да удалена будетъ и самая мысль, чтобъ я когда ни есть склонилась раздлитъ съ нимъ мой жребій… Впрочемъ произойдетъ ли отъ того какая ни есть перемна? Самый гробъ мой можетъ ли произвести въ томъ какую ни есть перемну? и его ненависть къ изящнйшему изъ всхъ человковъ, не учиниться ли отъ того еще жесточайшею? О Люція! какое бы страшное изображеніе ни начертала я теб о моихъ прискорбіяхъ, опасностяхъ, и о жестокомъ поступк претерпнномъ мною отъ сего изверга, но никогда я не ощущала еще того, что теперь дйствительно происходитъ въ моемъ сердц.