Английский экспромт Амалии

Роджерс принес молоко со взбитыми яйцами. Амалия дала герцогу его выпить и укутала больного одеялами, которые принес Скрэмблз. Взяв платок, Амалия стала обтирать Арчи лицо. Оно было мертвенно-бледным, а кожа на ощупь была холодной, как лед. Арчи пошевелился и сжал пальцы Амалии. Она погладила его по руке и поймала себя на мысли, что ей его жаль.

– Вы еще чувствуете слабость?

– Да. И голова…

– Ну, ничего. Похоже, что самое страшное позади. Лежите.

Слуги молча переглядывались. Они не знали, что и думать обо всем этом.

– У его милости давно не было таких приступов гастрита, – рискнул наконец вполголоса заметить Роджерс.

– Гаст… – Амалия поперхнулась. – Кто готовил герцогу обед?

Роджерс, казалось, был удивлен.

– Ваш повар, миледи!

– Франсуа? Но это исключено! А кто еще имеет доступ к еде?

– Все, кто находится на кухне. У нас трое поварих, миледи, и еще…

– Позовите сюда моего повара.

Скрэмблз хотел было взять таз, наполненный рвотными массами.

– Оставьте, – сухо сказала Амалия. Она хотела встать, но Арчи не отпускал ее руку.

– Но… – попробовал было возразить лакей.

– Я сказала: оставьте!

– Мы можем заменить…

– Не надо. Позовите Франсуа. А вы, Роджерс, идите в холл караулить доктора Арлингтона. Как только он появится, ведите его сюда.

– Да, миледи.

– Я пока останусь здесь.

– Да, миледи.

Склонившись в глубоком поклоне, Роджерс вышел из комнаты. За ним последовал и Скрэмблз.

– Ну как вы, Арчи? – спросила Амалия мягко.

Из-под груды одеял донесся тихий вздох.

– Это все кулинарные изыски вашего повара. Я, наверное, уже настолько привык к овсянке…

– Арчи, – перебила его Амалия, – не городите вздора. Лучше скажите мне вот что: вы все ели? И цыпленка, и пудинг, и кофе?

– Да.

– Ни в чем не заметили какого-нибудь необычного вкуса? Или запаха?

– Нет. Амалия, что со мной произошло?

Амалия протянула руку и осторожно погладила лежащего по голове. Он был такой кроткий, бедный большой Арчи… И такой несчастный…

– Не знаю, Арчи. Но обязательно узнаю. Вам легче?

Арчи не успел ответить, потому что в дверь постучали. Вошел встревоженный Франсуа.

– Звали меня, мадам?

– Да. Закрой дверь, Франсуа.

Амалия взяла повара за пуговицу и отвела в дальний угол комнаты, откуда герцог не мог их услышать.

– Франсуа, ты готовил герцогу обед?

– Да, я, мадам. А что?

– С начала до конца? Что там было?

– Цыпленок в сметанном соусе, пудинг с изюмом…

– А кофе?

– Кофе я не занимаюсь, мадам, вы уж простите!

– Кто его разливал?

– Кажется, Джинджер. Такая смешная веснушчатая девчонка. А…

– Кто еще был на кухне, пока ты готовил?

– Роза, Мэри, Элизабет, другая Элизабет, Сибил, Джейн и… и…

Франсуа умолк и съежился под взглядом своей госпожи.

– Франсуа, мне кажется, что Сибил горничная, а не кухарка. Да и две другие тоже!

– Им приятно в моем обществе, – вывернулся мошенник. – Они просто заходили поговорить.

– А кроме них? Не было никого… необычного?

– Насколько я помню, нет, мадам!

– Только слуги?

– Только слуги.

Амалия погрузилась в мрачные раздумья.

– Этот твой сметанный соус – он острый?

– Он-то? Нет! Мягкий, совсем не острый.

Амалия закусила губу:

– Франсуа, мне надо знать, кто, кроме Джинджер, имел сегодня доступ к кофе. Расспроси ее, хорошо?

– Да, мадам.

– Да, – уже громко добавила Амалия, – мы совсем забыли убрать это… Франсуа! Бери таз.

Франсуа попятился, с отвращением глядя на содержимое предмета, который ему предлагали нести.

– Но, мадам, я повар! Я занимаюсь пищей до того, как она попадает в желудок, а не после!

– Франсуа, дело очень серьезное, поэтому прошу тебя… Возьми таз!

С тысячью ужимок Франсуа брезгливо поднял таз и понес, держа его на вытянутых руках. Амалия последовала за ним. Они вышли в коридор.

– Сюда!

– Куда? – изумился Франсуа, уже не чаявший, как бы поскорее донести таз до помойки.

– Ко мне!

Таз занесли к Амалии в спальню.

– Так, Франсуа, а теперь дуй обратно к моему мужу и сиди у него в комнате, пока не приедет Арлингтон, понял? Никого не впускай. Если попросит пить – яйца, взбитые в молоке, или воду. Скажи Скрэмблзу, чтобы на всякий случай принес еще один таз. Ясно?

– Ясно, мадам. – Франсуа поколебался, но потом все-таки спросил: – Что происходит, мадам?

Лицо Амалии посуровело.

– Пока не знаю, Франсуа. Иди к нему. Не оставляй его одного!

– Да, мадам!

Тщательно заперев дверь за Франсуа, Амалия бросилась к своему волшебному ящичку, где в изысканных флаконах хранились тончайшие парфюмы, а в золотых тюбиках и коробочках скрывались помады и пудры, которые заставили бы учащенно биться сердце не одной модницы.

Амалия надавила на скрытую кнопку сбоку, и в ящике обнаружилось второе дно. Здесь не было ни золотых коробочек, ни хрустальных флаконов – одни лишь колбочки, какие-то пробирки и пачечка крошечных, мельчайшим почерком исписанных листков.

Амалия взяла эту пачечку, выдернула из нее один листок и пробежала его глазами.

– Сероводород… Где я, черт возьми, его достану? Ладно, попробуем по старинке.