Английский язык с Агатой Кристи. Убийство в Восточном Экспрессе

“Monsieur Poirot,” the Count said earnestly (сказа граф искренне; earnest — серьезный; убежденный, искренний) and passionately (и пылко; passionate — страстный, пылкий), “consider my position (войдите в мое положение; to consider — рассматривать, обсуждать; проявлять уважение /к кому-либо/, считаться /с кем-либо/). Do you think I could stand the thought (неужели вы думаете, что я мог смириться с мыслью; to stand — стоять; выносить, терпеть, мириться) of my wife dragged through a sordid police case (чтобы моя жена была вовлечена в какое-то грязное полицейское = уголовное дело; to drag — волочить; мучить, терзать; пачкать, марать; case — случай, обстоятельство; судебное дело)? She was innocent, I knew it (она невиновна, я знаю это), but what she said was true (но то, что она сказала — правда) — because of her connection with the Armstrong family she would have been immediately suspected (из-за ее связи с семейством Армстронгов ее бы немедленно начали подозревать; connection — связь, соединение; родство). She would have been questioned (ее бы стали допрашивать; to question — задавать вопросы; допрашивать) — arrested, perhaps (возможно, даже арестовали бы). Since some evil chance had taken us on the same train as this man Ratchett (раз уж какой-то злой рок привел нас на тот же самый поезд, что и этого Рэтчетта; evil — злой, зловредный; зловещий, дурной; chance — случайность, случай; судьба, превратности судьбы), there was, I felt sure, but one thing for it (/у нас/ был, я был уверен, только один выход). I admit, Monsieur, that I lied to you (я признаю, мсье, что я солгал вам) — all, that is, save in one thing (обо всем, за исключением одной вещи). My wife never left her compartment last night (моя жена не выходила из своего купе прошлой ночью; never — никогда; ни разу).”

sordid [ˈsɔ:dɪd] immediately [ɪˈmi:dɪǝtlɪ] arrested [ǝˈrestɪd]

“And yet you took it upon yourself to alter the name in the passport?”

“Monsieur Poirot,” the Count said earnestly and passionately, “consider my position. Do you think I could stand the thought of my wife dragged through a sordid police case? She was innocent, I knew it, but what she said was true — because of her connection with the Armstrong family she would have been immediately suspected. She would have been questioned — arrested, perhaps. Since some evil chance had taken us on the same train as this man Ratchett, there was, I felt sure, but one thing for it. I admit, Monsieur, that I lied to you — all, that is, save in one thing. My wife never left her compartment last night.”

He spoke with an earnestness that it was hard to gainsay (он говорил с такой серьезностью/искренностью, что в нее было сложно не поверить: «что в ней сложно было усомниться»; to gainsay — отрицать, опровергать).