Английский язык с Энтони Хоупом. Узник Зенды / Anthony Hope. The Prisoner Of Zenda

We had Lauengram and Krafstein: they lay dead (мы взяли Лауэнграма и Крафштайна: они лежали мертвые); and, concealment being no longer possible, we flung them, with Max, into the moat (и /поскольку что-либо/ скрывать было теперь бессмысленно: «невозможно», мы сбросили их, вместе с /телом/ Макса, в ров; concealment – сокрытие, утаивание; longer – длиннее, дольше; больше); and, drawing together in a compact body, rode off down the hill (и, собравшись вместе, плотным строем поскакали вниз по холму; to draw together – сближаться, собираться вместе; body – тело; группа людей). And, in our midst, went the bodies of three gallant gentlemen (и среди нас находились тела трех храбрых джентльменов). Thus we travelled home, heavy at heart for the death of our friends (так мы и ехали домой с тяжестью в сердце из-за смерти наших друзей), sore uneasy concerning the King, and cut to the quick (весьма обеспокоенные /положением/ короля и глубоко уязвленные тем; sore – сильно, крайне /устар./; concerning – относительно, касательно; to cut to the quick – задеть за живое) that young Rupert had played yet another winning hand with us (что юный Руперт сыграл с нами еще одну выигрышную /для себя/ партию).

For my own part, I was vexed and angry that I had killed no man in open fight (что до меня лично, то я был раздражен и зол, что не убил никого в открытом бою), but only stabbed a knave in his sleep (а лишь заколол спящего слугу; knave – жулик, мошенник; лакей, прислужник). And I did not love to hear Rupert call me a play-actor (и мне неприятно было слышать, как Руперт назвал меня лицедеем).

“The deuce take him!” grinned Sapt.

“It’s a pity,” said I, “that he’s a villain. Whom have we got?”

We had Lauengram and Krafstein: they lay dead; and, concealment being no longer possible, we flung them, with Max, into the moat; and, drawing together in a compact body, rode off down the hill. And, in our midst, went the bodies of three gallant gentlemen. Thus we travelled home, heavy at heart for the death of our friends, sore uneasy concerning the King, and cut to the quick that young Rupert had played yet another winning hand with us.

For my own part, I was vexed and angry that I had killed no man in open fight, but only stabbed a knave in his sleep. And I did not love to hear Rupert call me a play-actor.

Chapter 15 I Talk with a Tempter (Я беседую с Искусителем)