Читаем Английский язык с Р. Киплингом. Истории просто так полностью

The cure for this ill is not to sit still, Or frowst with a book by the fire; But to take a large hoe and a shovel also, And dig till you gently perspire;

And then you will find that the sun and the wind (и тогда ты обнаружишь, что солнце и ветер), And the Djinn of the Garden too (а также Джинн Сада), Have lifted the hump (подняли = сняли горб) — The horrible hump (ужасный горб) — The hump that is black and blue (горб, который черный и синий)!

find [faInd], wind [wInd], garden ['gRdn]

And then you will find that the sun and the wind, And the Djinn of the Garden too, Have lifted the hump — The horrible hump — The hump that is black and blue!

I get it as well as you-oo-oo (у меня он появляется так же, как у тебя) — If I haven’t enough to do-oo-oo (если у меня недостаточно дел = я недостаточно работаю) — We all get hump (у нас всех появляется горб) — Cameelious hump (Верблюжий горб) — Kiddies and grown-ups too (у детишек, и у взрослых тоже)!

you [jH], do [dH], all [Ll]

I get it as well as you-oo-oo — If I haven’t enough to do-oo-oo —  We all get hump — Cameelious hump — Kiddies and grown-ups too!

Верблюжий горб уродлив, безобразен.

Его увидишь в зоопарке ты.

Однако горб, который от безделья,

Несет еще мерзейшие черты.

К детворе и взрослым тоже,

Когда безделье нас гложет,

Цепляется горб,

Верблюжий горб

Из черной унылой кожи.

Когда с кровати мы, хмурясь, встаем,

Мы слышим свой голос ворчливый,

Который бранится, брюзжит и бурчит

На все что угодно чванливо.

Для всех такой момент похоже

Есть (для тебя, дружище, тоже),

Когда к нам липнет горб,

Верблюжий горб

Из черной унылой кожи.

Бездельем не вылечить эту болезнь.

Поможет здесь только работа.

Возьмите лопату побольше, кирку

и в землю вгрызайтесь до пота.

И сразу заметишь, что солнце, ветра

И с ними Садовый Джинн тоже

Подняли твой горб,

Ужаснейший горб

Из черной унылой кожи.

Если меня праздность гнетет

Ко мне приклеиться может

Ужаснейший горб,

Верблюжий горб

И к детям, и к взрослым тоже.

This is the picture of the Djinn (это изображение Джинна) making the beginnings of the Magic (делающего начало = начинающего Волшебство) that brought the Humph to the Camel (которое принесло Грп на Верблюда; to bring — приносить, привозить). First he drew a line in the air with his finger (сначала он провел /своим/ пальцем черту в воздухе; to draw — проводить линию, черту), and it became solid (и она стала твердой = и она затвердела; to become — становиться); and then he made a cloud (а потом он сделал облако; to make — делать, изготовлять), and then he made an egg (а потом он сделал яйцо) — you can see them both at the bottom of the picture (ты можешь увидеть их обоих внизу картинки) — and then there was a magic pumpkin (а потом появилась волшебная тыква) that turned into a big white flame (которая превратилась в большое белое пламя). Then the Djinn took his magic fan and fanned that flame (потом Джинн взял свой волшебный веер и раздул это пламя) till the flame turned into a magic by itself (пока пламя само не превратилось в волшебство). It was a good Magic and a very kind Magic really (это было действительно хорошее Волшебство и очень доброе Волшебство), though it had to give the Camel a Humph (хотя оно должно было дать Верблюду Грп) because the Camel was lazy (потому что Верблюд был ленивый). The Djinn in charge of All Deserts (Джинн, отвечающий за Все Пустыни) was one of the nicest of the Djinns (был одним из милейших Джиннов), so he would never do anything really unkind (поэтому он никогда бы не стал делать ничего действительно злого).

picture ['pIkCq], brought [brLt], though [Dqu]

Перейти на страницу:

Все книги серии Метод чтения Ильи Франка [Английский язык]

Похожие книги

Агония и возрождение романтизма
Агония и возрождение романтизма

Романтизм в русской литературе, вопреки тезисам школьной программы, – явление, которое вовсе не исчерпывается художественными опытами начала XIX века. Михаил Вайскопф – израильский славист и автор исследования «Влюбленный демиург», послужившего итоговым стимулом для этой книги, – видит в романтике непреходящую основу русской культуры, ее гибельный и вместе с тем живительный метафизический опыт. Его новая книга охватывает столетний период с конца романтического золотого века в 1840-х до 1940-х годов, когда катастрофы XX века оборвали жизни и литературные судьбы последних русских романтиков в широком диапазоне от Булгакова до Мандельштама. Первая часть работы сфокусирована на анализе литературной ситуации первой половины XIX столетия, вторая посвящена творчеству Афанасия Фета, третья изучает различные модификации романтизма в предсоветские и советские годы, а четвертая предлагает по-новому посмотреть на довоенное творчество Владимира Набокова. Приложением к книге служит «Пропащая грамота» – семь небольших рассказов и стилизаций, написанных автором.

Михаил Яковлевич Вайскопф

Языкознание, иностранные языки