Английский союз

Сара задумчиво поглаживала голову собаки, стараясь не думать об ужасах, которые она видела. Она боялась представить Магнуса в подобных обстоятельствах, ведь, несмотря на всю его энергию и браваду, он был уже немолодым человеком.

В первый раз она подумала о том, что его и вправду могли убить. Перестань, говорила она сама себе, твой отец жив и здоров, сейчас он, наверное, разыскивает тебя. То, что его не было среди раненых — хороший знак.

На самом деле ее мысли означали, что она неимоверно устала и очень испугалась, ведь прежде непозволительные мысли о смерти не приходили к ней.

— Следовало поискать среди… мертвецов, — сказала она с искренним страданием. — А что, если он лежит сейчас где-нибудь, а я об этом не знаю?

Рука Эшборна легла на ее холодную руку.

— Не думайте так, — произнес он резко, — сражение не было столь жестоким. Простите меня за мою прямоту, но на самом деле многие янки убежали еще до первого выстрела.

Ей не понравились его слова, и только чуть позже она поинтересовалась, не сказал ли он это просто для того, чтобы изменить ее настроение, наверняка зная, что она разозлится.

— Магнус никогда бы не убежал, — воскликнула она с негодованием. И потом, когда она осознала правду сказанных ею слов: — О, Боже, поэтому я так и боюсь. Вы не представляете, как он ненавидит британцев. Он бы никогда не сбежал. Никогда.

— Самые хитрые — а кто же хитрее шотландцев? — знают, когда сбежать, ведь они собираются продолжить сражение на следующий день, — ответил он ей спокойно. — Наши войска превосходили вас численностью, к тому же американцы отвратительно обучены, сам здравый смысл подсказывает в подобной ситуации избегать потерь и готовиться к новому сражению. Разве не вы мне сказали, что ваш отец участвовал в последнем восстании… или Революции? Ничего странного, тогда умное отступление являлось одним из главных преимуществ. В середине сражения наши войска вдруг обнаружили: враг попросту исчез и не оставил никаких следов. А потом они вдруг появились снова, в самый неподходящий момент. Мои пехотинцы обучены действовать именно так, и я знаю, о чем говорю.

Она заставила себя устало улыбнуться. Она чувствовала его доброту и предупредительность, но сейчас ее страхи были слишком сильны. Уверенность, что Магнус вернется в Аннаполис, по крайней мере тогда, когда узнает о судьбе Вашингтона, была инстинктивной, но сильной. При этом Сара никак не могла избавиться от страшных картин, увиденных нынешней ночью: она знала, что Магнус так же уязвим, как все люди.

— Вы не понимаете, — сказала она беспомощно. — Хэм еще старше, чем Магнус. Затем есть Джеф и много-много других, кого я знаю. Президент, мистер Монро, даже генерал Уиндер, хотя он и кажется нелепым. Когда они уходили, они так надеялись!..

Вопреки всем ее стараниям, голос сорвался. Он быстро взглянул на нее, но лишь сказал:

— Боюсь, это реалии войны. Хэм — муж Десси?

— Да. Сокращенное от Хэмлета, — ответила она рассеянно, все еще пытаясь прогнать стоящие перед глазами страшные картины.

Но в голосе капитана прозвучало неожиданное изумление.

— Позвольте, а Десси — это сокращенное от Дездемоны?

— Да. Магнус увлекался… увлекается Шекспиром. О Боже! — Она прикусила губу. Затаенное слово сорвалось с уст.

Снова он неожиданно положил свою теплую руку на ее, холодную.

— Не надо, — сказал он мягко. — Я вижу, вы не верите мне, но я потерял достаточно друзей и знаю: горе следует принимать, не сопротивляясь ему. Все равно оно охватит тебя. Впрочем, я достаточно узнал вас, чтобы понять; в конце концов вы с ним справитесь, ему не удастся унизить вас, лишить самообладания.

Она могла бы убрать свою руку и прервать этот сбивчивый поток слегка надуманных утешений, коль скоро не желала демонстрировать ему свою слабость, однако его слова странно ее утешали.

Мгновение спустя она неохотно призналась:

— Вы непостижимы, капитан Эшборн.

Он быстро взглянул на нее сквозь теплую ночную тьму.

— О чем вы, мисс Маккензи?

— Я не могу это выразить словами, — призналась она. — Вы мой враг, однако изо всех сил старались мне помочь. Ах, если бы я была…

— Хоть чуточку благодарна? — закончил он фразу за нее. — Не говоря уж о том, что вы глумились надо мной самым немыслимым образом. Может, мы и враги, мисс Маккензи, как вы не устаете подчеркивать, но, я полагаю, у вас неверные представления о войне. Я воюю с вашим правительством, а не с отдельными гражданами. И не трудитесь перечислять то, чему вы были свидетелем за последние двадцать четыре часа, а вы, без сомнения, жаждете это сделать.

— Какая удобная позиция, капитан, — произнесла она язвительно. — Но, согласитесь, на полях сражений страдает и гибнет не абстрактное правительство, а простые невинные граждане вроде тех, которых я видела. И не правительство страдает от того, что нынешней ночью с санкции вашего правительства сгорели дотла чьи-то дома и пожитки.

Он вздохнул.