Английский в Зазеркалье

Такса за индивидуальные занятия также была задрана до небес. Ученики, занимавшиеся одни или парой, платили по повышенному тарифу, примерно шестьсот рублей за академический час. Данные занятия оплачивались постфактум на стойке администратора. Ко мне на такие уроки ходили две очень обаятельные и весьма способные девушки. Как-то раз одна из них не смогла прийти по уважительной причине, и мы отзанимались со второй положенные два академических часа индивидуально. На выходе из кабинета, администратор, увидев лишь одну девушку, удивлённо осведомилась, а где же вторая. Получив ответ, что ее сегодня не было, она слегка изменилась в лице, и тревожно поглядывая на мою подопечную, с досадой зашептала мне:

– Что же вы сразу мне не сказали, Алиса Дмитриевна, считать-то теперь дороже придётся!

После чего моей ученице было объявлено, что за сегодняшнее занятие с нее причитается ровно две тысячи четыреста рублей, что, по логике вещей, было в два раза больше ожидаемой суммы. Предугадав наше резонное возмущение, она пустилась в путаные объяснения о том, что раз в списке на занятие их числится двое, то и платить девушка должна за двоих, то есть как два ученика по два часа. И, несмотря на то, что подруги фактически не было, пересчитать сумму за урок как за индивидуальный она не может. Ведь в списках числятся две фамилии.

Все доводы разбивались о глухую стену твердой уверенности в том, что лингвистический центр недополучить свою прибыль не должен. В итоге, чтобы не подставлять мою ученицу, которая на такую сумму явно не рассчитывала, я договорилась с администратором указать в таблице занятие как часовое.

– Но вы же не дополучите зарплату за это время! – недоумевала она.

Что ж, мне проще было убавить час себе, чем пытаться уложить в голове этот двукратный скачок оплаты «за себя и за того парня».

Глава 7. Простая арифметика

Бизнес по-русски проявлялся на каждом шагу. Родители, платившие в начале месяца две тысячи шестьсот рублей за восемь занятий, и не подозревали о хитросплетениях в расписании. Теоретически одно занятие длилось два академических часа. Директор особенно гордилась тем, что учитывает самые полные варианты академического часа, по пятьдесят минут, без перерывов и перемен, щеголяя перед родителями солидными цифрами в час сорок минут астрономического времени. В среднем группа насчитывала от пятнадцати до восемнадцати человек. Однако на деле, если два-три ученика не являлись на занятие, расписание шло под нож. Время урока сокращалось, подростков полагалось научить за час пятнадцать (полтора академических часа). После чего учитель должен был объявить тему пройденной, урок оконченным, распахнуть двери на выход и распустить школьников, еще не до конца поверивших в такую нежданную удачу, по домам. Я все никак не могла понять, как объяснить детям столь внезапное получасовое сокращение урока. Администратор же продолжала твердить мне:

– Да так и скажите им, мол, раз вас пришло не пятнадцать, а двенадцать человек, класс превращается в малую группу. А согласно тарифам, занятие в таких группах стоит дороже, вот мы и сокращаем им время.

Мои рассуждения о том, что их родители заключали договор, в котором указана длительность урока (один час сорок минут), да и оплату они все уже внесли, наталкивались на искреннее недоумение:

– Верно, в договоре написано так. Но мы всегда пересчитываем по-своему.

Кстати, и зарплату за такие урезанные занятия преподаватели получали неполную (ведь учитывались фактические отработанные часы). Не то чтобы мне принципиально было получить на сто рублей больше, просто в моей голове, еще светлой после педагогического университета от недавно вложенных в нее идей и методик преподавания, никак не укладывалась этот тезис: «Раз уж у вас пришло на три человека меньше, то и тему вы пройдете на тридцать минут быстрее».

Но дискуссия о том, что время, затраченное на обучение класса, не может быть прямо пропорционально количеству учеников в нем, показалась мне слишком глубокой и оторванной на тот момент от главного принципа школы «Быстрее, больше, выгоднее!».

Однако это было еще не самое худшее. В случае с младшими школьниками, ситуация осложнялась присутствием их сопровождающих, ожидающих окончания урока за дверью. Ведь детей из начальной школы на занятия приводили родители, бабушки или дедушки, которые располагались молчаливыми стражами на стульях вдоль всего коридора, читая журналы и вполголоса беседуя о школьных успех своих ребятишек. Естественно, я не могла обойти каждого из них, в подробностях разъясняя все тонкости такой зависимости продолжительности урока от количества человек в классе. Оставалось только выпустить детей на полчаса раньше положенного времени и с невозмутимым лицом продефилировать мимо них в учительскую.