Английское завоевание Ирландии (XII–XVII вв.)

Однако многие из крестьян, оказавшись в имущественной зависимости от вождей, не теряли свой надел и личную свободу. На это обратил внимание Дэвис в своем сообщении из Ирландии от 12 ноября 1606 г.: «Держатели или жители низшего разряда не были держателями по воле лорда, как этого хотят их лорды, а фригольдерами»[110]. Согласно ирландскому земельному праву, клановая знать и в XVI–XVII вв. не считалась собственником земель свободных ирландских крестьян, составлявших в это время значительную часть ирландского общества. Когда в 1610 г. после конфискации земель Ольстера Яковом I за измену вождей королевские уполномоченные прибыли в графство Каван, чтобы от имени короля отнять у кланов земли и поселить на них английских колонистов, местные жители упорно отстаивали свои права на землю, заявляя, что согласно их обычаям эти земли не могут быть конфискованы у них за измену вождей. Они считали себя свободными — «фригольдерами»— и никак не могли понять, почему английский король стал собственником их земель и имел право распоряжаться ими по своему усмотрению. Именно этим объясняется приверженность ирландских крестьян к клановой системе и брегонскому праву, которая так поражала англичан. «Нет ни одного народа в мире, который любил бы справедливое и беспристрастное право больше, чем ирландцы», — вынужден был признать Дэвис при всем его колонизаторском отношении в ним[111].

И поскольку свободные ирландцы получали земельные участки от септа и клана, а не от вождя, они сохраняли свою личную свободу и таким образом не были обращены в крепостных, а вожди имели право взимать с них только те поборы, которые полагались им как правителям соответствующих территорий. Поэтому эти повинности и поборы не взимались в том случае, если вождь находился в тюрьме или выезжал из подвластной ему территории[112].

Крестьяне, державшие домениальные земли вождей, разделялись на две группы. На территориях, где скотоводство имело ведущее значение и в поместьях вождей не требовался в большом количестве барщинный труд, с держателей на домене получали главным образом натуральную и денежную ренты, что было вполне совместимо с сохранением держателям личной свободы, т. е. с тем что прибавочный труд на феодала держатели выполняли «под свою собственную ответственность», а «не под прямым надзором и принуждением земельного собственника или его представителя»[113]. Но на территориях, где велось земледельческое хозяйство, в поместьях вождей применялись тяжелые формы зависимости держателей домениальных земель с барщиной и крепостнической несвободой. Видимо, несмотря на существование в ирландском обществе общинной собственности на значительный земельный массив, к началу XVI в. уже существовали частновладельческие земли вождей, которые, по существу, стали феодальной собственностью, источником эксплуатации вождями крестьян — держателей земельных наделов. Но приведенный фактический материал о доходах вождей не дает оснований согласиться с попытками ряда английских исследователей приуменьшить степень и значение личной свободы ирландских крестьян в XVI–XVII вв. и представить основную массу их как крепостных, находившихся якобы под гнетом самых тяжелых форм феодальной зависимости от своих вождей. Колонизаторские мотивы такой тенденции совершенно очевидны. Так изображали поземельные отношения у ирландцев английские чиновники в Ирландии при Тюдорах и Стюартах с целью оправдать осуществляемое ими подчинение острова английскому господству.

Именно потому, что до начала XVII в. общинная собственность кланов и септов на значительный земельный массив сосуществовала с частновладельческими землями вождей, в Ирландии на протяжении средневековья иерархия класса феодалов не сложилась в таком виде, какой она имела в других странах Европы, где феодальная собственность на землю в гораздо большей степени, чем в Ирландии, была свободна от пережитков первобытнообщинных отношений. В Ирландии XVI — начала XVII в., как и во время кодификации брегонских законов, вышестоящий вождь не жаловал земли своему подчиненному вождю за личную военную службу, как жаловал сеньор своему вассалу в Англии и в других странах феодальной Европы. Когда в 1607 г. граф Тирон в качестве верховного правителя Ольстера попытался превратить подчиненного ему вождя провинции Колрайн Дональда О’Кахана в своего вассала, державшего от него земли за ренту в 200 ф. ст., «чтобы он не требовал никакого титула на землю, кроме того что он держит ее от графа и его наследников», О’Кахан решительно запротестовал, заявив, что он и его предки владели землями Колрайна без признания Тирона своим сеньором и уплаты ему требуемой ренты, что они только за свои счет поставляли ему 100 всадников, 300 пеших воинов и, кроме того, 21 корову из тех 100 коров, которые О’Каханы получали с жителей провинции как ее вожди[114].