Англо-американская война 1812–1815 гг. и американское общество

27 сентября 1814 г. военный министр Монро дал Э. Джексону все полномочия по организации обороны побережья Мексиканского залива. Джексон имел под своим началом около 5 тыс. человек, в число которых входили солдаты-контрактники, милиционеры из Теннесси, Кентукки, Миссисипи, Луизианы (в составе милиции этой территории было 463 свободных цветных), моряки, каперы, индейцы племени чокто. Общие силы англичан составляли 11 тысяч.

В начале ноября 1814 г. Джексон двинул войска к Пенсаколе и потребовал от испанского коменданта города Матео Гонсалеса Манрике изгнать англичан. Джексон занял Пенсаколу без сопротивления, англичане бежали, хотя Монро в личной переписке запретил генералу это делать, чтобы избежать осложнений с испанцами746. Тем не менее, это был военный успех американцев.

Однако 10 декабря 1814 г. британский десант высадился в 10 милях восточнее Нового Орлеана. Ночью 23 декабря произошел серьезный бой на подступах к городу. Перед сражением Джексон заявил солдатам: «Клянусь Всемогущим, они не будут спать на нашей земле»747. Сражение оказалось с ничейным результатом, но Джексон предпочел отступить к Новому Орлеану.

25 декабря (на Рождество) в устье Миссисипи высадились основные силы англичан во главе с генерал-майором Эдуардом Пэкенхемом. Он имел в своем распоряжении 5300 чел., и атаковал Новый Орлеан. Две его атаки американцы под командованием Э. Джексона успешно отбили. Понеся существенные потери, британцы вынуждены были сдаться. Они потеряли 386 человек убитыми, 1521 – ранеными и 552 – пропавшими без вести. Потери американцев составили 55 человек убитыми и 185 – ранеными748. Это была блестящая победа американцев. Джексон после этого сражения стал именоваться не иначе как «герой Нового Орлеана». Конгресс постановил выразить ему благодарность. Как писал один современник, весть о победе под Новым Орлеаном пришла «как раскат грома в чистой лазурной тверди небосвода, и с электромагнитной скоростью распространилась по всей стране»749. Довольно долго в США праздновали как особый день годовщину этого сражения.

Русский консул в Филадельфии Н. Я. Козлов сообщал в донесении от 13 февраля 1815 г.: «Сравнивая число войск, употребленное англичанами в сию экспедицию, со средствами, какие могли иметь американцы к отражению сей атаки, последние казались столь ничтожны, что и публика, и правительство почитали уже Новый Орлеан погибшим. Ошибки, однако же, аглинских начальников, опрометчивость их, а наипаче высокомерие, с каким судят они американцев, не только спасли город, но еще повредили весьма тому мнению, которое до сего существовало здесь о могуществе Англии…»750

Это была крупнейшая победа американцев за всю войну. Правда, она уже не могла оказать влияния на ход военных действий. Новость о блестящей победе американской армии не произвела особого впечатления на президента Мэдисона. Он узнал о ней только 4 февраля. К тому времени в Генте (24 декабря 1814 г.) уже был заключен мирный договор, хотя вести о нем еще не успели дойти до США.

Г л а в а 6 Восприятие в обществе Хартфордского конвента и Гентского мира

Продолжающаяся война испытывала американское общество на стойкость и сплоченность. Испытания войны порождали самые противоположные настроения: желание победить во что бы то ни стало, разочарование и усталость, полное неприятие. Эти противоположные чувства были во всех регионах без исключения. Но все-таки преобладающей тенденцией становилось желание добиться почетных условий мира в затянувшемся конфликте.

Свое посредничество в мирных переговорах предложило российское правительство, настроенное благожелательно по отношению к заокеанской республике. Еще в августе 1812 г. русский посланник А. Я. Дашков выразил свое сочувствие американскому правительству: «…мы всегда будем рады способствовать поддержанию уважения, с которым должно относиться к правам нейтралов…»751 Новость о начале англо-американской войны дошла до столицы Российской империи только осенью 1812 года. И сразу же правительство предложило себя в качестве посредника на пути к установлению мира. 18 сентября 1812 г., когда Москва полыхала пожаром, канцлер Н. П. Румянцев направил П. А. Николаи, новому русскому посланнику в Англии, предписание сообщить лондонскому кабинету о готовности двора Александра I способствовать началу переговоров. Мотивы этих действий императора понятны: в момент противоборства с Наполеоном Россия была заинтересована в максимальной концентрации ее союзницы Англии на европейском театре военных действий. Тремя днями позже предложение о посредничестве было сделано американской стороне в лице Дж. К. Адамса, посланника в Санкт-Петербурге, а спустя 9 дней специальная депеша была направлена А. Я. Дашкову, русскому посланнику в США.