Аня из Авонлеи

Уже не первый раз со времени памятной истории с джерсейской коровой Аня бежала «поболтать» с мистером Харрисоном. Они стали добрыми друзьями, хотя бывали моменты, когда Аня находила его откровенность, которой он так гордился, довольно докучной. Джинджер по-прежнему смотрел на нее с подозрением и никогда не забывал приветствовать язвительным: "Рыжая свиристелка!" Мистер Харрисон тщетно пытался отучить его от этой привычки тем, что возбужденно вскакивал каждый раз, когда видел приближающуюся Аню, и с жаром восклицал: "Разрази меня гром! Вот опять идет эта милая девочка!" или что-нибудь столь же лестное. Но Джинджер видел все его хитрости насквозь и относился к ним с презрением, так что Аня никогда не узнала, сколько похвал расточал ей мистер Харрисон в ее отсутствие. В лицо он, разумеется, никогда не говорил ей ничего подобного.

— Ты, должно быть, из леса? Ну и как? Запасла розог на завтра? — приветствовал он Аню, когда она поднялась на крыльцо.

— Конечно нет! — сказала Аня раздраженно. Она была отличной мишенью для всяческих поддразниваний, потому что всегда и все принимала всерьез. — В моей школе никогда не будет розги, мистер Харрисон. Конечно, у меня будет указка, но я буду использовать ее исключительно по ее прямому назначению.

— Ага, значит, ты собираешься пороть их ремнем? Пожалуй, ты права. Розга бьет больнее, но след от ремня болит дольше, это факт.

— Я не собираюсь использовать ничего! Я вообще не буду бить моих учеников.

— Разрази меня гром! — воскликнул Харрисон в неподдельном изумлении. — Как же тогда ты собираешься поддерживать порядок?

— Я буду действовать любовью, мистер Харрисон.

— Ничего не выйдет, — заявил мистер Харрисон, — совершенно ничего, Аня. Знаешь пословицу? "Пожалеешь розгу — испортишь ребенка". Когда я ходил в школу, учитель сек меня регулярно каждый день. Он говорил, что если я ничего не натворил, то только потому, что не успел до конца обдумать новую выходку.

— С тех пор когда вы ходили в школу, мистер Харрисон, методы воспитания изменились.

— Но человеческая натура осталась прежней. Помяни мое слово: ты никогда не справишься с этой мелюзгой, если не будешь держать розгу наготове. Это невозможно.

— Я собираюсь сначала испробовать свой метод, — сказала Аня, которая обладала сильной волей и была способна упорно держаться своих теорий.

— Очень уж ты упрямая, как я погляжу, — так выразил это мистер Харрисон. — Ладно, ладно, посмотрим. Когда-нибудь тебя разозлят — а люди с такими волосами, как у тебя, ужасно легко впадают в ярость, — и ты забудешь все свои прекраснодушные убеждения и задашь некоторым из них изрядную трепку. Ты слишком молода, чтобы учить в школе… слишком молода и ребячлива.

В тот вечер Аня пошла спать в довольно мрачном расположении духа. Спала она плохо и на следующее утро за завтраком выглядела такой бледной и несчастной, что Марилла встревожилась и заставила ее выпить чашечку обжигающего имбирного чая. Аня послушно выпила его мелкими глотками, хотя и не представляла себе, какую именно пользу может принести ей имбирный чай. Если бы это был какой-нибудь волшебный напиток, способный прибавить лет и опытности, Аня, не дрогнув, залпом выпила бы целую кварту.

— Марилла, а если у меня ничего не выйдет!

— Едва ли в первый же день станет ясно, что ничего не вышло, а впереди еще много дней, — утешила Марилла. — Твоя беда, Аня, в том, что ты хочешь научить детей всему сразу, исправить все их недостатки в один день и, если не сумеешь сделать этого, будешь думать, что ничего не вышло.

Глава 5 Новоиспеченная учительница

Когда в то утро Аня добралась до школы — впервые в жизни она прошла по Березовой Дорожке, оставшись равнодушной к ее красотам, — все было тихо и спокойно. Ее предшественница требовала, чтобы к началу занятий дети сидели за партами, и когда Аня вошла в класс, ее встретили аккуратные ряды сияющих, как утренняя заря, лиц с яркими любопытными глазами. Она повесила свою шляпу на крючок возле классной доски и окинула взглядом своих учеников, надеясь, что не выглядит такой испуганной и глупой, какой себя чувствовала, и что они не заметят, как она дрожит.

Накануне она просидела почти до полуночи, сочиняя речь, с которой намеревалась обратиться к своим ученикам перед началом занятий. Она несколько раз переделывала ее, тщательно подбирая слова, а затем выучила наизусть. Это была очень хорошая речь, содержавшая множество глубоких мыслей, особенно о взаимопомощи учителя и ученика и о горячем стремлении к знаниям. Единственную трудность представляло то, что теперь она не могла вспомнить ни слова из этой речи. Через несколько секунд, показавшихся ей годом, она произнесла слабым голосом:

— Пожалуйста, откройте ваши Библии, — и бездыханная опустилась на стул под прикрытием последовавшего за этим шуршания и хлопанья крышек парт.

Пока дети читали отрывок из Библии, Аня приводила в порядок свои смятенные чувства и оглядывала ряды маленьких пилигримов, направлявшихся в Страну Взрослых.