Анималотерапия (СИ)

АНИМАЛОТЕРАПИЯ

1.

«А ГОВОРИТЬ МНЕ МОЖНО? А ПИТЬ?» – вывела Яна красным карандашом во весь альбом и отправилась с этим «транспарантом» на сестринский пост.

Пост был буквально в двух шагах, напротив. Только что принявшая смену медсестра, кругленькая Диля, мечтательно покачивалась на стуле. На столе горела лампа, хотя уже рассвело. «На завтрак! На завтрак!» – зазывала санитарка, но Яна совсем не спешила попасть на этот самый завтрак. Есть не просто не хотелось, есть бы и не смоглось. Вечером Яне удалили (здесь все говорили: выдрали) гланды, и теперь было больно глотать, больно говорить и даже покашливать!

Она обнаружила это сразу как проснулась. По палате опять носились, ей хотелось возмутиться – «Как вы надоели!», но вместо «как» получился какой-то «кряк». А потом она кашлянула и схватилась за горло...

Похоже, никто этого и не заметил. Захарченко возилась с сотиком. Колмановская и Юсупова отламывали форточку (чтобы не заставляли закрывать – в палате стояла страшная духота, батареи буквально кипели). Фролову не было ни видно ни слышно, наверно, в одеяле зарылась. Машуков (опять он! топал бы к себе в палату!) продолжал носиться между тумбочек и кроватей, а Вичка продолжала его догонять. Проделывали они это в полном молчании и даже как-то хмуро – видимо, Машук снова что-нибудь натворил, а Вичка являла собой возмездие. Возмездие было неизбежно: Вичке, как и Яне, двенадцать, а Машуку – девять-десять (всем говорит, что десять, но все говорят, что девять), в общем, малышня. Его даже в первую палату положили, к малявкам. Но там ему, естественно, не лежится, а старшие пацаны его к себе не пускают, и вот, он снова здесь!

Яна смотрела на эту беготню совершенно стеклянными глазами. Хотелось пить. И чтобы она, Яна, оказалась дома! Навернулись слёзы – но и плакать не было никакой возможности. Как только в глазах защипало, эти «щипки» побежали и к горлу.

Что же делать, когда ничего делать нельзя?!

И тут Машук налетел на Вичкину тумбочку – бумс! Альбом, карандаш, ещё карандаш, ещё, и ещё – они падали и падали, а Машук и его «возмездие», наоборот, остановились.

Яна, прямо с кровати, потянулась к альбому...

– Ты рисовать, что ли, будешь? – удивилась Вичка.

– М-м, – поморщилась Яна (зря промычала – горло!) и крупно написала: «А ГОВОРИТЬ МНЕ МОЖНО? А ПИТЬ?».