Анимация от Алекса до Я, или Всё включено

Значит, у него есть только подозрения, но нет ни улик ни состава преступления. А следовательно, можно попытаться закосить под дурачка и выкрутиться.

— Бу нэ? — спросил он, фамильярно выхватывая у меня пакет. Желание «втащить» стало почти непреодолимым. Создав в сознание пустоту, я заполнил её цветком лотоса и выполнил упражнение «капля росы стекает по лепестку», пока чёрный плащ, эта жевачка, прилипшая к пятой точке брюк, копалась в пакете.

— Бу нэ? — сказал этот тип, тыкая мне в лицо извлечёнными из кулька яблоками.

— Ты мудохреновый тупоголов, — избегая простых слов вроде «дурак» и «идиот», которые гестаповец мог знать и оскорбиться, сказал я по-русски, — яблок никогда не видел, дубина стоеросовая. Глаза то раззявь, червь, и пади ниц перед своим господином. Пресмыкайся и умоляй о пощаде.

Злость ушла и меня стало пробирать на веселье. Тип непонимающе на меня пялился, продолжая совать мне яблоки в физиономию.

— Бу нэ, Алекс?

— Эпелс. Зис из эпелс.

— Ничин? — продолжил почемучный допрос Бай Игрек.

Но я уже нашёлся с ответом.

— Ит из анимейшен программ, — дальше я ему напел, что родители попросили меня прийти и повеселить их ребёнка, который заболел после перелёта акклиматизацией и не мог прийти на мини дискотеку.

Я показал, как умею жонглировать яблоками, в подтверждение своей версии. Конечно, видно было, что он мне не верит. Да любой бы не поверил в цирковое искусство, урони при нём яблоки три раза за десять секунд и раздави одно из них ногой. Пусть даже знаменитый гимн циркачей — «па-па-па-па-парапа-па-па..» при этом я исполнял безупречно.

Он стал допытываться — в какую комнату я шёл. Я в ответ сделал большие глаза, научившись этому у Мустафы, и заявил, что у нас строгое правило — в комнаты к гостям не заходить. Разве он не в курсе? Мы договорились встретиться в фойе. Как приду, я позову отца семейства, и если ребёночек ещё не спит, они выйдут в холл — ведь это правилами не запрещается.

Ночной менеджер — Омар, как я успел прочесть на его бейдже, потребовал позвать родителя.

Я стал кричать не своим голосом, добавив гнусавости и низкую тональность, чтобы ненароком не вышла Даша.

— Колян, Колян — я пришёл. Тут со мной один очкозавр, хочет чтобы ему втащили. Выходи Колян.

Колян, как я и предполагал, не появился, только какая-то бабулька, приоткрыв дверь, с одесским говором, велела молодому человеку не орать в столь поздний час, когда приличные люди изволят отдыхать.

Я пожал плечами, сказав, что должно быть семейство уже спит.

Единственный способ немного насолить мне в такой ситуации, был — замылить яблоки как вещ доки, что Омар и предпринял.

— Ладно, чмо навозное, на пляж без охраны не приходи — втащу. Ийги джэллэр, — пожелал я ему спокойной ночи.

Он пробурчал мне в ответ что-то тоже нелицеприятное.

Выйдя на улицу, я обдумал ситуацию. Даша может догадаться, что я не смог проникнуть по непредвиденным обстоятельствам, и сама пойдёт ко мне. Она знает, где находится пляжный дворец, поскольку уже бывала на ознакомительной экскурсии в домике. За ней могут организовать слежку, так как наверняка тёмный лесничий, восставший из ада, заподозрил, что мои намерения распространяются дальше неумелого жонглирования яблок. И тогда у него уже будут неоспоримые доказательства и повод меня уволить. Самого увольнения я уже не опасался, поскольку поднакопил деньжат. Но быть позорно изгнанным из отеля за осуществление естественных мужских потребностей и юношеских воздыханий, когда до конца сезона оставалось всего ничего — обидно.

Надо как-то предупредить Дашку не покидать комнату. Но каким образом? Кинуть камень в окно с привязанной запиской — опасно — шумно и осколками может поранить. С sms был бы наилучший вариант, но телефон вместе со мной недавно очутился в бассейне и ещё не просох. Отправить какого-нибудь знакомого туриста из большой Розы с посланием? Да, это идея. Но к этому времени, большинство приятелей либо воркуют с подружками, либо еле держатся на ногах. А ведь надо ещё доступно всё изложить, что от них требуется. За это время Дашка может покинуть здание.

Тем временем я увидел, как на пост явились два верблюжьих сына. Так, два — это плохо, значит пока один на посту, второй в резерве и вполне может пойти следить за девушкой. Кроме того, путь теперь для меня точно перекрыт, даже если сам ночник свалит. Так и есть. Из дремучих глубин своего наблюдательного пункта в кустах шиповника и жимолости, периодически подвергаясь бесчеловечной иглорефлексотерапии, я заметил, как Омар-кошмар провёл краткий инструктаж, зыркнул по сторонам, словно чувствуя что за ним следят, и ушёл в главный корпус, переговариваясь по рации.