Анимация от Алекса до Я, или Всё включено

Следует заметить, что пляж Rose отеля не являлся исключительно зоной мирного пребывания постояльцев в обнимку с лежаком. У него было два пирса, уходящих в море метров на 50. Правый использовали любители попрыгать с высоты в воду, наблюдатели за жизнедеятельностью рыбок и дамы в сомбреро. Последние мечтательно облокачивались на веревочные канаты, томно, по-бальзаковски глядя вдаль и будто бы непроизвольно принимали разные заманчивые, а порой и потешные в своей излишней заманчивости позы, чтобы пляжные мужчины, имеющие на то желание, а лучше холостяцкие права, могли любоваться их формами. К чести дамочек, следует добавить, что такие мужчины находились.

Левый пирс был отведён под водные виды спорта. Его с утра до вечера оккупировали загорелые до черноты выходцы из Турции, Таджикистана и Казахстана, которые предлагали стандартный спектр услуг: от покатушек на водном мотоцикле с инструктором и без оного, до полётов на парашюте вслед за мчащимся катером. Над самим пирсом были натянуты разноцветные полотна высотой с трёхэтажный дом, символизирующие парусник.

У владельцев этого морского комплекса аттракционов были свои рекламные агенты, регулярно посещающие пляж в поисках очередных клиентов. И главным среди агентов агитаторов был Рома. Огромный как бизон, с бочкообразной грудью и налитыми плечищами, телесно заросший шерстью, киргиз. У тех, кто сталкивался с ним впервые, могло создастся ошибочное впечатление, что он пришёл забрать их в плен на рабские галеры. Роман обладал естественной пиратской внешностью, не нуждающейся в дополнительном гриме. Ему бы кривой клинок у пояса, и тогда образ вольного висельника, бороздящего моря со вторника по пятницу, а в оставшиеся дни надирающегося во всех смыслах в таверне, был бы полностью завершён.

Первый раз клюнул и ваш непокорный слуга. На предзарядочных обходах я с ним ещё не сталкивался, он в этот час с остальными постсоветскими выходцами должно быть занимался подготовкой и диагностикой оборудования. Но вот момент настал.

— Эй ты, европа плюс! Дуй сюда, ядрён планктон.

— А вам дядя чего? — признаться, я немного оробел, при виде этого, крепко сколоченного из плотных сортов древесины, шкафендрища. Вдруг обидел ненароком, и он принял какую-нибудь мою шутку про лежебоких лентяев на свой счёт. Но посмотрел на его запястье — туристического браслета не было. Мафия, промелькнула мысль. Может статься, будет драка. Да, нет, не драка — избиение. Я огляделся вокруг. Условия для сопротивления неважнецкие, для бегства лучше, я килограмм на 30 полегче, до верблюжьих сынов дотяну, а там пускай разбираются.

— Ты, мля конопля, почему, тить раскудрить, пан горлопан, моих клиентов, тракен-бакен, агиттируешь, ешехонская черешня — растолочь её тудыть?

Понять порой, о чём разглагольствует гроза морей, обычному, прямоходящему обывателю вроде меня было непросто. Речь Ромы была пересыпана эвфемизмами и цветастыми выражениями, от которых даже у видавших виды грузчиков пупы развязывались. Из опасения, что читатель этой книги, может оказаться одним из гильдии грузчиков, и, проявляя авторскую заботу о здоровье, я не привожу те цитаты, которые мигом превращали бледных туристов в варёных раков по цвету сверху донизу, не ограничиваясь стыдливым румянцем щёк. Далее разговор протекал по следующему сценарию:

— Каких клиентов месье, не будете ли вы столь любезны уточнить?

— Я, месье, имею в виду вот этих набожных джентльменов, которых я искренне уважаю и ценю. А также месье, этих милых барышень, являющихся образцами целомудрия и верности. Как говорится, Homo locum ornat, non locus hominem. Не место красит человека, а человек место.

И он обвёл пляж волосатой клешнёй, в которой была крепко зажата папка с прайсом и картинками взлетающих парашютов.

— Позвольте, месье, я всего лишь выполняю свою работу, — я уже чуток расслабился. — Ибо провидению было угодно, чтобы я получил жизненный урок, развлекая сей благородный люд.

Месье-пират поплевал сквозь зубы, покопался пятернёй в карманах цветастых шорт. Вытянул кулак, протянул мне и высыпал на вовремя подставленную ладонь горсть тыквенных семечек и продолжил:

— Месье, не будет ли бестактно с моей стороны поинтересоваться вашим заработком? Не сочтите это за назойливость и не затрудняйте себя ответом, если сочтёте мой вопрос неприличным. Заранее приношу свои извинения, месье, если задел ваши чувства.

— Ну что вы месье, ваш вопрос столь же изыскан, как и ваша благородная персона. С радостью поделюсь с вами этой финансовой составляющей скромной жизни пуританина, которую я веду здесь. Поверьте, мне месье заработок небольшой.

— О, месье, простите мою пытливость, которая присуще мне, как натуре с ранних лет излишне любознательной. Набегает ли около 100 денежных единиц в день?

— Если, месье, подразумевает под денежной единицей загадочный рубль, то быть может. Позвольте же и мне, в свою очередь, полюбопытствовать. Уж не собираетесь ли вы, месье, присоединиться к нашей достойной команде по развлечению этих джентльменов?