Анисовая водка для поющих бабуль

— А в-четвёртых, — капитан задумался. — На худой конец сделать как всегда: подбросить оружие, взрывчатку, наркотики и антисемитскую литературу.

— В принципе, да. — Начальник некрасиво зевнул. — Но только после того, как заговор будет раскрыт. Иди, выполняй.

— Есть выполнять.

— 4-

Навстречу во всю светившемуся солнцу по автомагистрали мчался автобус. Правда, за автобусом, будто привязной аэростат, увязалась дождевая туча, которая сбросив остатки воды, постепенно таяла в бесконечном небе. Прямые капли весело хлестали по крыше, косые, тоже не оставаясь в долгу, будто не прошеные гости, стучали по боковым стёклам. В фейерверке брызг развивались разноцветные ленточки радуги.

— Шеф–повар, ты куда разогнался?! — политтехнолог сделал ещё одну попытку осадить зарвавшегося шофёра. — Ну–ка, сбавляй скорость!

— Сейчас, обгоню тучу, — шеф–повар плавно заложил вираж. — И сбавлю.

— Дождь же кончился! — не унимался политтехнолог. — Кругом светит солнце!

— А на моей стороне ещё идёт, — дирижёр приоткрыл окно и в автобус, словно из пульверизатора прыснули облаком измороси. — Ух–ты, прохладно.

— Нам страшно! — хором завопили девушки с веслом. — Дурак! От такой скорости с ума можно сойти.

Лаура на мгновенье отстранилась от убегающего ландшафта и, кивнув в сторону шеф–повара, покрутила пальцем у виска.

— Ну всё, жму на тормоз, — шеф–повар придавил педаль, та чуть оказав сопротивление, пошла вниз. Только стрелка спидометра, застыв на отметке 160 км/ч, стояла как вкопанная. — Ты у меня сейчас получишь подзатыльник, твою мать. — Шеф–повар злобно замахнулся. — Ну–ка мигом на место!

Машина вовремя сбавила скорость, потому что за поворотом торчал, на скорую руку установленный запрещающий знак: со скоростью больше сорока ехать запрещено. В ста метрах за знаком, ожидая автобус, стоял капитан, переодетый в рыбака уже готовый проголосовать. Чуть дальше в кустах на всякий случай, если автобус не остановиться, притаились сотрудники ДПС. Уже выписанные штрафные квитанции обжигали им руки.

— Лев Львович! — воскликнул шеф–повар. — Рыбак голосует, возьмём?

— Александр Сергеевич, как думаешь, не помешает? — спросил с подвохом политтехнолог.

Дирижёр, посмотрев на Лауру, почувствовал, что от легкой влюблённости, которая так кружила ему голову, не осталось и следа. Пришло другое чувство — ревности, высшая точка любовной страсти. На такой высоте сердцу не прикажешь.

— Не стоит, у нас же спецрейс. — Дирижёр побаивался ухажёров.

— Ладно, притормози! — велел политтехнолог.

Автобус остановился, дверь автоматически отъехала, и капитан–рыбак шагнул на одну ступеньку.

— До круглой платины, подбросите? — спросил он.

— Садись, — разрешил шеф–повар.

Капитан затащил увесистый рюкзак, окинул взглядом окружающих и сел рядом с Лаурой. Дирижёру сделалось дурно. В конце салона подал голос медведь, который положив голову на коробки, всё ещё спал, правда, сон был уже не такой глубокий, возможно, топтыгин, предвкушая очередную выпивку, заранее подавал голос.

Автобус тем временем тронулся.

— Девчонки, дайте медведю водки, — приказал шеф–повар.

— Мы больше не будем его спаивать, — в один голос запротестовали девушки с веслом.

— Ты тут кончай командовать! — осадил шеф–повара политтехнолог. — Смотри лучше за дорогой.

Шеф–повар хотел огрызнуться, но от ранее услышанных слов самопроизвольно прикусил язык, поэтому прозвучало нечленораздельное бормотанье:

— Бу–бу–бу…

Капитан успел разглядеть Лауру и, хотя та была в национальном балахоне, предположил по её васильковым проникновенным глазам, что в сексе она кудесница.

— Погода замечательная, — обращаясь к Лауре, сказал капитан. — Правда?

— Погода, как погода, — вступил в диалог дирижёр. — Тоже мне донжуан нашёлся.

— Но Саша, погода действительная замечательная, — Лаура улыбнулась. — Скажите: вы по какой рыбе специалист.

— По крупной. — Капитан пододвинулся к Лауре. — Ловлю чем больше, тем лучше.

— Дырку ты от бублика здесь поймаешь. — Сжимая в кармане фигу, не унимался дирижёр.

Капитан, посмотрев на дирижёра, сделал единственный верный ход. Этот увалень с лицом ребёнка по уши влюблён в сексапильную девицу Лауру. Поэтому следовало сыграть на любовных противоречиях: во–первых, закадрить Лауру и через неё раскусить главаря, во–вторых, довести ревнивого соперника до белого каления, чтоб тот, теряя голову, сам полез на рожон и выдал, в конце концов, главаря. И, в-третьих, если произойдёт осечка вызвать влюблённого на дуэль. В своей победе капитан не сомневался.

— Лев Львович. — Шеф–повар остановил автобус и достал карту. — Если я не ошибаюсь нам нужно сворачивать.

— Где?

— Вот здесь, на просёлочную дорогу. А через сто километров обозначена первая деревня.

— Так сворачивай!

— Но там нет никакой круглой платины.

— У вас, наверное, новая карта. — Капитан словно был готов к этой заминке и достал свою карту. — Вот здесь, смотрите, всё есть.

— Высадить его! — настаивал дирижёр, у которого внутри всё закипало. — Тоже мне тень на ясный день наводит. Там нет, а у него есть.

— Поехали! — теряя терпение, скомандовал политтехнолог. — Время!