Анисовая водка для поющих бабуль

— Конечно же, нет. Я этот, как его… — почесав задумчиво голову, чужак достал записную книжку и ласково взглянул на Лауру. — Сейчас вспомню…

— Говорите сразу: как есть! — дирижёр повысил голос. — Кто вы?!

— Я. Я кузнец, Василий, — сказал чужак и обиделся.

— Кузнец? — политтехнолог усмехнулся. — А кого же вы послали в город?

— Василия и послал. Кузнеца. — На чужака было жалко смотреть. — А он, сволочь, деньги наши пропил.

— Так у вас в деревне два кузнеца? — девушки с веслом засмеялись.

— Один! — Кузнец ткнул себя пальцем в грудь. — Я, и тот, который уехал.

— Всё ясно. — Прошептал дирижёр. Возможно, чтобы не раздражать кузнеца, он приложил губы к Лауриному уху. — Раздвоение личности.

— Всё ясно! — подытожил шеф–повар. — Раздвоение личности. — И тихо добавил: — А может быть, «ваньку валяет».

— А была ли личность, вот в чём вопрос. — Политтехнолог многозначительно посмотрел на двуликого кузнеца. — Мы у вас остановимся на ночлег? Закуску и анисовую водку гарантируем.

— Хорошо, — сказал кузнец и как–то особенно посмотрел на Лауру. — Только не забывайте, что нас двое…

— Куда ехать? — спросил с пренебрежением шеф–повар, готовый к неожиданному подвоху.

— Прямо. Я живу на отшибе.

Кузнец смотрел на Лауру, и было видно, что с ним что–то происходит. Его щёки зарделись, а в глазах угадывалась любовь с первого взгляда.

Автобус проехал вперёд метров пятьсот и по команде кузнеца свернул к палисаднику, где в свете фар стая ночных бабочек, кружась вокруг да около разноцветных роз, разгоняла сгущённый аромат по всему саду. Шеф–повар на малой скорости открыл дверь, и кузнец, не дожидаясь полной остановки, прыгнул в темноту. За тем, практически сразу, вспыхнула подсветка, и все увидели роскошный дом с мезонином, судя по всему старинной постройки, возможно, купеческий. Пока пропагандисты русского фольклора по ходу дела разминались, неся каждый свои вещи. Кузнец успел зажечь в доме свет и включить музыку. Все услышали вежливое приглашение:

— Добро пожаловать!

— Собаки есть? — подходя к крыльцу, спросил шеф–повар.

— Гончие. Только они спят. — Судя по улыбке, кузнец находился в идеальном настроении. — И олень есть, и кабанчик есть, и зайцы. Только они тоже спят. И утки…

— Ну хватит нести чушь сивого мерина! — перебил его шеф–повар. — Куда пройти?

— В дом. Все проходят в дом.

Фольклористы друг за другом проследовали в дом. И каждый по–своему удивился. Лаура — отсутствием скотских запахов. Политтехнолог — идеальной чистоте во всём. Шеф–повар — правильной сервировке стола, правда, без закуски, но с салфетками. Девушки с веслом — домашней обстановке и спокойствию. Медведь — обильной выпивке. Дирижёр — хорошей музыке, правда он недолюбливал джаз, особенно американский, но к дружеской беседе музыка подходила идеально. Все были голодны, поэтому закуску разложили на скорую руку.

— У меня есть тост, — после того как налили водку, произнёс кузнец. — Я хочу выпить за вашу красоту. — Он протянул рюмку к сияющей Лауре. — Да, я пью за вас.

Шеф–повар, молча, выпил и налил себе ещё. Девушки с веслом обиженно переглянулись и тоже выпили.

— Что за музыку вы включили?! — недовольно буркнул дирижёр. — Русский фольклорист должен слушать всякую хрень. Выключите!

— Ну Саша! — Лаура кокетливо улыбнулась. — Пусть играет.

— Кстати, почему именно эта музыка? — спросил политтехнолог. — Если я не ошибаюсь это новоорлеанский джаз. Чувствуется теплый бриз с Миссисипи.

— Меня вежливо попросили. — На слове «попросили» кузнец сделал ударение.

— Ну вот, опять начинает «ваньку валять», — шеф–повар махнул ещё одну рюмку и смачно крякнул.

— Кто если не секрет? — спросил дирижёр.

— Поющие бабули…

— Бабули?! — политтехнолог удивился. — Они действительно умеют петь?!

Кузнец замолчал, давая понять, что, возможно, сказал лишнего. Он артистично развёл руки и кивнул в сторону соседней комнаты, причём от предчувствия беды лицо его отделалось легким испугом и снова смотрело по–доброму. Гости, как бывают в таких случаях, поверили в теорию очередного заговора, а все последствия рукоприкладства, естественно, не имеет к ним ни малейшего отношения. Поэтому они решили, не глядя на простодушного хозяина, действовать на опережение.

— Я загляну в эту комнату… — эти словами шеф–повар словно призывал коллег к поступку. — Ну, вашу мать!

— Лаура закрой входную дверь! — велел политтехнолог.

— Я на всякий случай его обыщу! — дирижёр взвизгнул и кинулся к кузнецу.

«Бей его!» — хотели крикнуть девушки с веслом, но не успели.

Из соседней комнаты с подносом в руках вышла бабушка. Примерно вот так неожиданно выходит в спектакле официант, и зрители слышат коронную фразу «кушать подано». Судя по эмоциям гостей, сыграно было замечательно. Оставалось всем встать и поднять руки, потому что на подносе лежал кольт.

— Вы чего распоряжаетесь в чужом доме?! — возгласили другие бабушки, которые вышли следом. Кстати, одна из них взяла кольт и покрутила барабан.

При виде бабушек кузнец закрыл ладонями лицо.

— Этот кузнец напустил туману, ну, мы и… — оправдывался дирижёр. — Толком ничего не может объяснить. Мямля.